Север - это не только волшебство белых ночей полярного сияния, не только красота синеющих вдали горных вершин, но это еще и завораживающая музыка морских волн. Север - это мужество, борьба, это всегда труд, и поэтому традиционная сага Севера не многословна и сурова. Даже если ее повествует звуки музыки. Будем помнить об этом, открывая наш экскурс в музыку Суоми, которую мы привыкли называть Финляндией.

Ян Сибелиус основоположник финской национальной музыкальной школы и ее крупнейший представитель. Искусство Сибелиуса неразрывно связанно с прошлым и настоящим финского народа, с природой Финляндии, с ее песнями и сказаниями. В музыке Сибелиуса мы чувствуем биение пульса его родной страны. В его творчестве нашла свое отражение и суровая природа Финляндии, страны "тысячи озер", гранитных скал и вековых лесов. Чтобы чувствовать себя счастливым, композитору всегда было необходимо солнце, свет, пение птиц; но с юных лет он полюбил и другой облик родного края: матовые, пастельные краски заснеженного северного ландшафта, таинственный полумрак длинных полярных ночей, вихри и завывания снежных бурь.

Ян (Юхан) Юлиус Кристиан Сибелиус родился 8 декабря 1865 года в небольшом финском городке Хемеенлинна в семье полкового врача. В Хемеенлинне существовали любительские хоры и музыкальные кружки, часто приезжали артисты из Росси, Хельсинки и Турку. Понятно, что среди такого окружения интерес Янне к музыке все возрастал .

С пяти лет его начали обучать игре на фортепьяно, но гаммы и упражнения надолго отбили у мальчика охоту к музыкальным занятиям. Однако при всех своих незаурядных музыкальных способностях, маленький Сибелиус совсем не производил впечатления вундеркинда. Это был обыкновенный, жизнерадостный ребенок, любивший порою пошалить и порезвиться со своими товарищами. Единственное, что его отличало, это необыкновенная любовь к природе. По окончании средней школы, уступая настояниям матери и бабушки, которые, хотя и поощряли домашнее занятие Янне музыкой, но слышать не хотели о профессии музыканта, юноша поступил на юридический факультет Хельсинского университета. Одновременно он занимался и в Музыкальном институте по классам скрипки и теории музыки. Вскоре музыкальная жизнь столицы настолько увлекла молодого Сибелиуса, что он забыл о юриспруденции. В музыкальном институте Сибелиус брал уроки игры на скрипке и теории композиции. Сначала Ян больше увлекался скрипкой, но постепенно пересилила композиция. Дипломные сочинения Сибелиуса - струнное трио, струнный квартет - были публично исполнены в 1889 году в Хельсинки и имели большой успех. В институте завязалась дружба Сибелиуса со знаменитым пианистом и композитором Ферруччио Бузони, который в 1888 - 1889 годах был преподавателем фортепьяно. Осенью 1889 года Сибелиус отправился для завершения образования в Берлин. Двухгодичное пребывание в Германии, Австрии принесло много интересных впечатлений. В Берлине он брал уроки у известного теоретика Альбрехта Беккера. Там завязались новые знакомств: с молодыми музыкантами с немецкими и финскими, с их музыкой; он слушал "Дон Жуана" Рихарда Штрауса и симфонию "Айно".

Пребывание Сибелиуса на родине в 1890 году ознаменовалось важным событием в его жизни - он обручился с Айно Ярнефельт. В этот счастливый период своей жизни, молодой композитор становиться одной из центральных фигур художественной жизни Финляндии. Он общается с ее крупнейшими деятелями, знакомится с известным драматургом Минной Кант, продолжает встречаться со своим покровителем и советчиком Р. Каянусом, пианистом - композитором О. Мериканто и др. Близким его другом стал талантливый художник, привлекший своими картинами внимание всей Европы, Аксель Гален - Каллела. Друзья проводили целые часы в оживленных беседах по животрепещущим вопросам искусства где-нибудь в кафе или ресторане Хельсинки. Все они были горячими приверженцами национального направления в искусстве, неиссякающим источником их вдохновения являлись образы "Калевалы".

Много интересных впечатлений вынес Сибелиус из поездки в Италию. Посетив Рим, Венецию и другие города, он был, по собственному признанию, "в высшей степени пленен природой, поразительными историческими достопримечательностями и населением страны". Благодаря дружеской помощи Каянуса, Сибелиус получил возможность путем самообразования совершенствовать свое оркестровое мастерство.

Почти все его произведения этого периода непосредственно связаны с образами родной страны, ее истории, народной поэзией, особенно "Калевалы". Сибелиус остается приверженцем музыки, связанной с поэтическим текстом, вокальной и программной. В письме к поэту Ю. Х Эркко он говорит: "Я считаю, что музыка сама по себе, так сказать - абсолютная музыка, не может удовлетворить. Она вызывает те или иные ощущения, эмоции, но при этом в душе всегда остается какая-то неудовлетворенность…Музыка может полностью проявить свое воздействие только тогда, когда ей дает направление какой - либо поэтический сюжет, другими словами, когда сфера, создания музыкой, проясняется, а слова, как бы прекрасны они ни были сами по себе, приобретают еще большее значение". Вскоре он снова уехал для дальнейшего совершенствования, на этот раз в Вену. Австрийская столица, являвшаяся крупнейшим музыкальным центром, обладала огромной притягательной силой для всех причастных к искусству .

Когда 26 - летний композитор вернулся в 1891 году домой, он убедился в том, что некоторые его сочинения охотно исполняются и пользуются признанием. Вскоре Сибелиус выступил с большим произведением, в котором впервые широко раскрылось его дарование, - симфонической поэмой " Куллерво " для двух солистов, мужского хора и оркестра. Первые наброски ее были сделаны еще в годы пребывания за границей.

К. Флодин писал: "…Он стремился создать музыку финскую от начала до конца. В своеобразном характере напевов рун, в ритмах народных танцев, в мелодиях пастушеских рожков он нашел близкие ему настроения. В применяемых им звукорядах, в использовании пятидольного размера он полностью следовал старинным рунам…." Появление произведения такого размаха и значения после сугубо школьных опытов и немногих изданных или исполненных публично камерных сочинений и оркестровых пьес, после малоплодотворных "годов странствий" за границей, представляет загадку для биографа.

С осени 1892 года Сибелиус начинает преподавать в Музыкальном институте в Хельсинки. Он ведет класс композиции параллельно принимает участие в работе институтского струнного квартета, исполняя партию второй скрипки. В это время в Хельсинки при Филармоническом обществе по инициативе Каянуса открылась Оркестровая школа. Сибелиуса пригласили и туда в качестве преподавателя композиции.

"И это было не единственным доказательством деятельной заинтересованности Каянуса во мне, - рассказывал композитор. - Огромное значение для меня имело то, что он полностью поставил свой оркестр на службу моего искусства, предоставляя его в мое расположение, когда я хотел испробовать эффект некоторых тембровых сочетаний или услышать реальное звучание моей партитуры. Поощрение Каянуса в очень большой степени способствовало моему развитию как оркестрового композитора на протяжении последнего десятилетия девятнадцатого века. Я перед ним в долгу за все то, что он сделал для меня не только в годы моей молодости, но и позднее, ибо искусство, было совсем невелико".

Несмотря на то, что Институт и школа отнимали у Сибелиуса до тридцати часов в неделю, он успевал много сочинять. .

Летние месяцы 1893 года дали жизнь и другим творениям Сибелиуса. По - видимому, еще весной, студенческое общество Выборга обратилось к нему с просьбой написать музыкальное сопровождение к серии "живых картин", повествующих о некоторых моментах исторического прошлого Карелии. Композитор охотно откликнулся на это предложение. Ближайшие годы проходят в неустанных и плодотворных трудах. Сибелиус завершает сюиту "Лемминкяйнен", сочиняет свою единственную одноактную оперу "Девушка в башне".

Последние годы до конца столетия оказалось для Сибелиуса временем большого творческого подъема. По-прежнему композитор работает в разных жанрах.

Зима 1903/04 года оказалась последней, проведенной Сибелиусом в Хельсинки. Жизнь в столице начинала все больше его тяготить. Тут был ряд причин - и личных и общественных. Обостренная политическая обстановка в стране, национальное угнетение, особенно ощущавшиеся в городах, причиняли композитору - патриоту тяжелые моральные страдания. К этому примешивалось и физическое недомогание: начавшаяся еще в 1901 году болезнь ушей усилилась и вызвала серьезную тревогу. Кроме того, жизнь в Хельсинки постоянно мешала сосредоточить все душевные силы на творчестве, в котором Сибелиус видел и свое призвание, и выполнение общественного долга.

Творческая деятельность композитора понемногу приближалась к концу. Его высказывания о музыке, полны глубокого значения. В них виден большой и мудрый художник, широко и смело мысливший, никогда не шедший на поводу у модных течений. "Прожив такую долгую жизнь, как моя, - рассказывал Сибелиус, - и наблюдая за тем, как одно направление рождалось вслед за другим, расцветало и умирало, уже менее решительно занимаешь позицию. Стараешься найти хорошее там, где ищешь. Познаешь часто, что почти каждая музыкальная "школа" в том или ином отношении имеет в себе что-то хорошее. Если бы я вновь стал молодым, но с таким опытом, как сейчас, то я думаю, например, что был бы более терпим к Вагнеру, чем когда-то. Мое отношение к Вагнеру в большой степени, я думаю, зависело от того, что его влиянию поддавались все мои друзья как молодые, так и старые. И все же я и сегодня ставлю Верди выше Вагнера…"

По просьбе Яна Сибелиуса Э. Гилельс сыграл две прелюдии и фуги Шостаковича. "Сибелиус слушал с полузакрытыми, сосредоточенно, в полной неподвижности. Когда замерли звуки рояля, он помолчал некоторое время и затем сказал, сделав широкий жест рукой: " Вот музыка, слушая которую начинаешь ощущать, что стены этой комнаты раздвинулись и потолок стал выше…"

До конца жизни Сибелиус (20 сентября 1957 года, на девяносто втором году жизни) сохранил светлый, проницательный ум, чудесное чувство юмора, физическую крепость и бодрость, необычайную подтянутость.

Финский народ боготворил своего великого песнопевца.

В 1985 году учреждена Международная премия имени Яна Сибелиуса.

Начало композиторской деятельности Сибелиуса совпадало с зарождением а странах Европы национальных музыкальных школ.

Всеобщее признание завоевывает новая русская школа, давшая миру таких гениальных художников - реалистов, как Мусоргский, Бородин, Римский - Корсаков, Чайковский. В Чехии выдвигаются замечательные композиторы Сметана и Дворжак. В Норвегии - Григ.

Искусство Сибелиуса тоже было проникнуто национальным духом, но это выразилось у него иначе, чем у его предшественников в Финляндии.

Своеобразный северный колорит финской народной песни всегда вдохновлял Сибелиуса. Но, как мы уже сказали, в своих произведениях композитор не цитировал народные мелодии, сумев уловить их характер, использовав отдельные мелодические и гармонические интонации, ритмические особенности.

История песен финского народа уходит вглубь веков. В восточной части Финляндии возникли замечательные песни - руны. Руны - строфические песни, с преобладанием хореического размера (чередование одного долгого и одного короткого слога), с богатой, разнообразной мелодикой, с определенным четким ритмом. Чаще всего размеры 5/4 и 7/4. Искусство рун сохранилось. И в наши дни в более отдаленных местностях Финляндии можно встретить певцов-сказателей, которые помнят наизусть множество этих напевов, дополняя их все новыми импровизациями. Руны, вошедшие в сборник "Калевала", являются подлинным народным творчеством.

Целая плеяда талантливых финских композиторов группировались в конце 20 века вокруг Мартина Вегелиуса, директора Хельсинского музыкального института, автора симфонической, фортепьянной и вокальной музыки, составителя ряда теоретических трудов. Это были - Ян Сибелиус, Армас Йернефельт, Эркки Меляртин и другие.

Развитию национального самосознания Сибелиуса способствовала также среда, в которой он вращался в юные годы. Друзья композитора, молодые поэты и писатели побуждали Сибелиуса работать в области вокальной лирики и театральной музыки. Именно к этому периоду относится создание "Кулерво - симфонии" в пяти частях для большого оркестра, хора и солистов; сюжетом для нее послужили некоторые эпизоды "Калевалы".

По совету своего друга Р. Каянуса, Сибелиус пишет в 1892 году " Сагу " симфоническую поэму для большого оркестра.

В 1893 году, в одно из своих летних пребываний в Куопио, на севере Финляндии, Сибелиус, вдохновившись эпизодом из "Калевалы" решил написать оперу. Он с увлечением принялся за работу, создал большую оркестровую сюиту " Лямминкяйнен".

Первая поэма - легенда - "Лямминкяйнен и девушки на острове Саари". Программное содержание второй легенды - "Лямминкянен в Туонеля" посвящено трем подвигам героя, которые он совершает, чтобы добиться руки любимой девушки.

Мы видим, что почти с самого начала творчество Сибелиуса завоевало широкое общественное признание. Это признание заслуг Сибелиуса перед национальной культурой выразилось, между прочим, и в том, что решением финского Сената в 1897 году Сибелиусу была назначена ежегодная стипендия, давшая ему возможность намного сократить свою педагогическую деятельность.

Сибелиус приступил к созданию своей " Первой" симфонии в возрасте 34 лет.

Драматическая музыка всегда привлекала композитора. Но ни одно произведение Сибелиуса не имело такого широкого распространения, как "Грустный вальс" из музыки к драме Арвида Йернефельта "Смерть", написанной в 1903 году.

Многочисленные сольные песни Сибелиуса ценный вклад в романсовую лирику - сочинены в большинстве своем на шведские тексты, так как поэты Финляндии 19 века.

Рунберг, Рюдбег, Топелиус - писали на шведском языке.

Самый близкий Сибелиусу камерный инструмент - скрипка. К крупным скрипичным сочинениям Сибелиуса относятся его концерт для скрипки оркестром.

Российская музыкальная общественность глубоко чтит творчество замечательного финского композитора. Его музыка постоянно звучит в концертных залах городов и по радио. В нашей стране всегда отмечаются знаменательные даты жизни Сибелиуса.

Он учился в Нормальном лицее Хямеэнлинны.

Следуя семейной традиции, детей обучали игре на музыкальных инструментах. Сестра Линда занималась на рояле, брат Кристиан - на виолончели, Ян - вначале на рояле, но после предпочёл скрипку.

Уже в десять лет Ян сочинил небольшую пьесу.

Впоследствии, его влечение к музыке возрастало и он начал систематические занятия под руководством руководителя местного духового оркестра Густава Левандера.

Полученные практические и теоретические знания позволили написать юноше несколько камерно-инструментальных сочинений.

По возвращении Сибелиуса в Финляндию состоялся его официальный дебют как композитора : была исполнена симфоническая поэма «Куллерво» (Kullervo), ор. 7, для солистов, мужского хора и оркестра - по одному из сказаний финского народного эпоса Калевала . Это были годы невиданного патриотического подъёма, и Сибелиуса немедленно провозгласили музыкальной надеждой нации. Вскоре он женился на Айно Ярнефельт , отцом которой был знаменитый генерал-лейтенант и губернатор, принимавший участие в национальном движении - Август Александер Ярнефельт .

За Куллерво последовали симфоническая поэма «Сказка» (En Saga), ор. 9 (); сюита «Карелия» (Karelia), ор. 10 и 11 (); «Весенняя песня», ор. 16 () и сюита «Лемминкяйнен» (Lemminkissarja), ор. 22 (). В Сибелиус участвовал в конкурсе на замещение должности преподавателя музыки в университете , но потерпел неудачу, после чего друзья убедили сенат учредить для него ежегодную стипендию в 3000 финских марок .

Заметное влияние на раннее творчество Сибелиуса оказали два финских музыканта: искусству оркестровки его обучал Роберт Каянус , дирижёр и основатель Ассоциации хельсинкских оркестров, а наставником в области симфонической музыки был музыкальный критик Карл Флодин . Премьера Первой симфонии Сибелиуса состоялась в Хельсинки (). В этом жанре композитор написал ещё 6 сочинений - последней была Седьмая симфония (одночастная Fantasia sinfonica), ор. 105, впервые исполненная в 1924 году в Стокгольме . Международную известность Сибелиус приобрёл именно благодаря симфониям, но популярностью пользуются и его скрипичный концерт, и многочисленные симфонические поэмы, такие, как «Дочь Похьёлы» (фин. Pohjolan tytär ), «Ночная скачка и восход солнца» (швед. Nattlig ritt och soluppgang ), «Туонельский лебедь» (Tuonelan joutsen) и «Тапиола» (Tapiola).

Большинство сочинений Сибелиуса для драматического театра (всего их шестнадцать) - свидетельство его особой склонности к театральной музыке: в частности, это симфоническая поэма «Финляндия» (Finlandia) () и «Грустный вальс» (Valse triste) из музыки к пьесе шурина композитора Арвида Ярнефельта «Смерть» (Kuolema); пьеса была впервые поставлена в Хельсинки в 1903 году . Многие песни и хоровые произведения Сибелиуса часто звучат у него на родине, но за её пределами почти неизвестны: очевидно, их распространению мешает языковой барьер, а кроме того, они лишены характерных достоинств его симфоний и симфонических поэм. Сотни фортепианных и скрипичных пьес и несколько сюит для оркестра также уступают лучшим сочинениям композитора.

Творческая деятельность Сибелиуса фактически завершилась в симфонической поэмой «Тапиола», ор. 112. Более 30 лет музыкальный мир ждал от композитора новых сочинений - особенно его Восьмой симфонии, о которой столько говорилось (в 1933 году была даже анонсирована её премьера); однако ожидания не сбылись. В эти годы Сибелиус писал лишь небольшие пьесы, в том числе масонскую музыку и песни, ничем не обогатившие его наследие. Впрочем, существуют свидетельства, что в 1945 году композитор уничтожил большое количество бумаг и рукописей, - возможно, среди них были и не дошедшие до окончательного воплощения поздние сочинения.

Его творчество получает признание главным образом в англо-саксонских странах. В - он пять раз приезжал в Англию дирижировать своими произведениями, а в посетил США , где под его управлением в рамках музыкального фестиваля в Коннектикуте прошла премьера симфонической поэмы Океаниды (Aallottaret). Популярность Сибелиуса в Англии и США достигла своего пика к середине 1930-х годов. Такие крупные английские писатели, как Роза Ньюмарч , Сесил Грей, Эрнест Ньюмен и Констант Ламберт, восхищались им как выдающимся композитором своего времени, достойным преемником Бетховена . Среди наиболее пылких приверженцев Сибелиуса в США были О. Даунс, музыкальный критик «Нью-Йорк Таймс» , и С. Кусевицкий , дирижёр Бостонского симфонического оркестра; в , когда музыка Сибелиуса прозвучала по радио в исполнении Нью-йоркского филармонического оркестра, слушатели избрали композитора своим «любимым симфонистом».

Сибелиус в масонстве

Основные произведения

	"Грустный вальс"
	из музыки к драме Арвида Ярнефельта "Смерть"
Помощь по воспроизведению

Оркестровые

По алфавиту
Кассация для малого состава оркестра - Op.6 ()
Куллерво, симфония для солистов, хора и оркестра - Op.7 ()
Сага, симфоническая поэма - Op.9 ()
Карелия, увертюра - Op.10 ()
Карелия, сюита - Op.11 ()
Возлюбленный («Rakastava»), сюита для струнного оркестра - Op.14 ()
Весенняя песнь - Op.16 ()
Четыре легенды - Op.22:
1. Увертюра! (в оригинале «Аll" Overtura», то есть в характере увертюры.) 2. Сцена 3. Празднество
Финляндия , симфоническая поэма - Op.26 ()
Симфония №1, e-moll - Op.39 ( -)
Романс C-dur для струнного оркестра - Op.42 ()
Симфония №2, D-dur - Op.43 ()
1. Дриады 2. Танец-интермеццо
Скрипичный концерт d-moll - Op.47 ()
Дочь Похьолы, симфоническая фантазия - Op.49 ()
Симфония №3, C-dur - Op.52 (1904-1907)
Пан и эхо, танец-интермеццо - Op.53 ()
Ночная скачка и восход солнца, симфоническая поэма - Op.55 ()
Траурный марш «1п memoriam» - Op.59 ()
Канцонетта для струнного оркестра - Op.62а ()
Романтический вальс для малого состава оркестра - Op.62Ь ()
Симфония №4, a-moll - Op.63 ()
Бард, симфоническая поэма - Op.64 ()
1. Охота 2. Любовная песня 3. У подъемного моста
Две серенады для скрипки с оркестром - Op.69:
Океаниды, симфоническая поэма - Op.73 ()
Две пьесы для скрипки (или виолончели) и малого состава оркестра - Op.77:
Симфония №5, Es-dur - Op.82 ( , оконч. ред. )
Экспромт - Op.87a ()
№1, d-moll №2, D-dur
№1, g-moll №2, g-moll №3, Es-dur №4, g-moll
Марш финской пехоты (слова Нурмио) для мужских голосов и оркестра - Op.91a ()
Марш скаутов для оркестра и четырехголосного хора - Op.91Ь (ad. lib.,)
1. Лирический вальс 2. Былое! (пастораль) 3. Рыцарский вальс
1. Характерная пьеса 2. Элегическая мелодия 3. Танец
Жанровая сюита - Op.100 (Suite caracteristique, )
Симфония №6, d-moll - Op.104 ()
Симфония №7, C-dur - Op.105 ()
Тапиола, симфоническая поэма - Op.112 ()

Музыка к театральным постановкам

По алфавиту
Ящерица («Odlan»), музыка к пьесе Микаэля Либека - Op.8 ()
1. а) Элегия Ь) Мюзетт с) Менуэт d) Песня о пауке 2. а) Ноктюрн, b) Серенада 3. Баллада
1. Интродукция 2. Сцена с журавлями 3. Грустный вальс
1. У врат замка 2. Мелизанда 3. На морском берегу 4. Весна в парке 5. Три слепые сестры 6. Пастораль 7. Мелизанда за прялкой 8. Антракт 9. Смерть Мелизанды
1. Восточная процессия 2. Одиночество 3. Ночная музыка 4. Танец 5. Песнь еврейки
1. Павлин 2. Арфа 3. Девушки с розами 4. Внемлите песне Робена 5. Одинокий принц 6. Белый лебедь и принц 7. Хвалебная песня
Скарамуш, трагическая пантомима по пьесе Пауля Кнудсена - Op.71 ()
Каждый, музыка к пьесе Гуго фон Гофмансталя - Op.83 ()
Прелюдия Первая сюита: 1. Дуб 2. Юмореска 3. Песнь Калибана 4. Жнецы 5. Канон 6. Сцена 7. Колыбельная 8. Антракт 9. Буря Вторая сюита: 1. Хор ветров 2. Интермеццо 3. Танец нимф 4. Просперо 5. Песни 1-я и 2-я 6. Миранда 7. Наяды 8. Танцевальный эпизод

Камерные

По алфавиту
Две пьесы (Романс и Эпилог) для скрипки и фортепиано - Op.2 ()
Струнный квартет B-dur - Op.4 ()
Меланхолия для виолончели и фортепиано - Op.20 ()
Сокровенные голоса («Voces intimae»), струнный квартет d-moll - Op.56 ()
Четыре пьесы для скрипки (или виолончели) и фортепиано - Op.78 ()
Шесть пьес для скрипки и фортепиано - Op.79 ()
Сонатина E-dur для скрипки и фортепиано - Op.80 ()
Пять пьес для скрипки и фортепиано - Op.81 ()
Новеллета для скрипки и фортепиано - Op.102 ()
Деревенские танцы, пять пьес для скрипки и фортепиано - Op.106 ()
Четыре пьесы для скрипки и фортепиано - Op.115 ()
Три пьесы для скрипки и фортепиано - Op.116 ()

Для фортепиано

По алфавиту
Шесть экспромтов - Op.5 (?)
Соната F-dur - Op.12 ()
Десять пьес - Op.24 (1894-1903)
10 багателей - Op.34 (1914-1916)
Pensees lyriques, 10 пьес - Op.40 (1912-1914)
Кюлликки, три лирические пьесы - Op.41 ()
Десять пьес - Op.58 ()
Три сонатины - Op.67 ()
Два маленьких рондо - Op.68 ()
Четыре лирические пьесы - Op.74 ()
Пять пьес - Op.75 ()
Тринадцать пьес - Op.76 ()
Пять пьес - Op.85 ()
Шесть пьес - Op.94 ()
Шесть багателей - Op.97 ()
Восемь коротких пьес - Op.99 ()
Пять романтических пьес - Op.101 ()
Пять характерных впечатлений - Op.103 ()
Пять эскизов - Op.114 ()

По алфавиту
Шесть мужских хоров а cappella на тексты «Калевалы», «Кантелетара» и на слова Киви - Op.18 (1893-1901)
Экспромт для женского хора и оркестра на слова Ридберга - Op.19 ()
Natus in curas. Гимн для мужского хора а cappella - Op.21 ()
Университетская кантата 1897 года для смешанного хора а cappella - Op.23 ()
Sandels, импровизация для мужского хора и оркестра на слова Рунеберга - Op.28 ()
№1 - «Песня о Лемминкяйнене» (?), №3 - «Афинская песня» для хора мальчиков, мужского хора,септета духовых и ударных, на слова Ридберга - Op.31 ()
Происхождение огня («Калевала») для баритона, мужского хора и оркестра - Op.32 ()
Пленная королева, баллада для хора и оркестра - Op.48 ()
Две песни для смешанного хора а cappella - Op.65 ()
Пять мужских хоров а cappella - Op.84 ()
Наша родная страна, кантата для хора и оркестра, слова Каллио - Op.92 ()
Песня земли, кантата для хора и оркестра на текст Ярла Геммера - в ознаменование открытия университета в Турку - Op.93 ()
Гимн земле, кантата для хора и оркестра на текст Эйно Лейно - Op.95 ()
Гимн для хора и органа - Op.107 ()
Два мужских хора а cappella - Op.108 ()
Гимн Вяйнё («Калевала») для хора и оркестра - Op.110 ()
Масонская обрядовая музыка для мужских голосов, фортепиано или органа - Op.113 (1927-1948)

По алфавиту
Пять рождественских песен для голоса и фортепиано - Op.1 ()
Ариозо на слова Рунеберга для голоса и струнного оркестра - Op.3 ()
Семь песен на слова Рунеберга с сопровождением фортепиано - Op.13 (1891-1892)
Семь песен на слова Рунеберга, Тавастьерна и др. для голоса и фортепиано - Op.17 (1894-1899)
Невеста перевозчика» для баритона или меццо-сопрано и оркестра - Op.33 ()
Две песни для голоса и фортепиано - Op.35 ()
Шесть песен для голоса и фортепиано, среди них - «Мартовский снег» (№5), «Алмазы на снегу» (№6) (вторая авторская редакция - для голоса и оркестра) - Op.36 ()
Пять песен для голоса и фортепиано, среди них - «Девушка пришла домой с прогулки» (№5) на слова Рунеберга - Op.37 (1898-1902)
Пять песен для голоса и фортепиано - Op.38 ()
Шесть песен для голоса и фортепиано, среди них - «Тихий город» (№5) на слова Демеля - Op.50 ()
Восемь песен для голоса и фортепиано на слова Иозефсона - Op.57 ()
Две песни для голоса и фортепиано (или гитары) на тексты из «Двенадцатой ночи» Шекспира - Op.60 ()
Восемь песен для голоса и фортепиано на слова Тавастьерна, Рунеберга и др. - Op.61 ()
Луоннотар («Калевала»), поэма для сопрано и оркестра - Op.70 ()
Шесть песен для голоса и фортепиано на слова Топелиуса, Ридберга и др. - Op.72 (1914-1915)
Шесть песен для голоса и фортепиано - Op.86 ()
Шесть песен для голоса и фортепиано на слова Францена и Рунеберга - Op.88 ()
Шесть песен для голоса и фортепиано на слова Рунеберга - Op.90 ()

Мелодекламация

По алфавиту
Лесная нимфа (слова Ридберга), с сопровождением фортепиано, двух валторн и струнного оркестра - Op.15 ()
Оркестровая поэма ()
Снежный покой («Snofrid», слова Ридберга), с сопровождением хора и оркестра - Op.29 ()
Ледоход на реке Уле (слова Топелиуса), с сопровождением мужского хора и оркестра - Op.30 ()

Сочинения без обозначения опуса

По алфавиту
Трио a-moll (1881-1882)
Фортепианный квартет e-moll (1881-1882)
Сюита для скрипки и фортепиано (1883)
Андантино для виолончели и фортепиано (1884)
Струнный квартет Es-dur (1885)
Соната для скрипки и фортепиано F-dur (1886)
Фортепианное трио (1887)
Желающий («Tranaden»), мелодекламация на слова Стагнелиуса, с сопровождением фортепиано (1887)
Ночи ревности, мелодекламация на слова Рунеберга, с сопровождением фортепианного трио (1888)
Серенада для голоса и фортепиано на слова Рунеберга (1888)
Водяной дух, две песни с сопровождением фортепианного трио к пьесе Веннерберга (1888)
Тема с вариациями для струнного квартета (1888)
Сюита для скрипки, альта и виолончели A-dur (1889)
Струнный квартет a-moll (1889)
Фортепианный квинтет g-moll (1889)
Увертюра а-moll (1890-1891)
Увертюра E-dur (1890-1891)
Фортепианный квартет C-dur (1891)
Октет для флейты, кларнета и струнных (1891), позднее использованный в «Саге»
Балетная сцена для оркестра (1891)
Tiera, пьеса для духового оркестра (1894)
Дриада, симфоническая поэма (1894)
Университетская кантата 1894 года, для хора и оркестра (1894)
Кантелетар («Min rastas»), для мужского хора а cappella (1894)
Рондо для альта и фортепиано (1895)
Девушка в башне, опера в одном действии (1896)
Нескончаемый день (слова Эркко), для детских голосов а cappella (1896)
Единая сила (слова Каяндера), для мужского хора а cappella (1898)
Плавание, для голоса и фортепиано (1899)
Гимн к Таис, на слова Боргстрёма, для голоса и фортепиано (1900)
Кортеж, для оркестра (1901)
Портреты, для струнного оркестра (1901)
Всадник, для фортепиано (1901)
Шесть финских народных песен для фортепиано (1903)
Не надо жалоб (на слова Рунеберга), для смешанного хора а cappella (1905)
Carminalia, для хора мальчиков (1905)
Язык птиц, музыка к пьесе Адольфа Пауля (1911)
Drommarna, для смешанного хора (1912)
Uusimaa, для смешанного хора (1912)
Juhlamarssi, для смешанного хора (1912)
Три песни для американских школ, для детских голосов а cappella (1913)
Национальный школьный марш, для детского хора а cappella (1913)
Spagnuolo, пьеса для фортепиано (1913)
Дорога в школу, для детского хора а cappella (1913)
Мечта (на слова Рунеберга), для двух сопрано и фортепиано (1915)
Mandolinata, для фортепиано (1917)
Безрассудство Фридолина (на слова Карлфельдта), для мужского хора а cappella (1917)
Нарцисс (на слова Грипенберга), для голоса и фортепиано (1918)
Паруса, для голоса и фортепиано (1918)
Девочки (на слова Прокопе), для голоса и фортепиано (1918)
Угасший, для голоса и фортепиано (1918)
Две песни для мужского хора а cappella (1918)
Братство (на слова Ахо), для мужского хора а cappella (1920)
Сходство (на слова Рунеберга), для мужского хора а cappella (1920)
Путешествие Джона (на слова Фрёдинга), для мужского хора а cappella (1920)
Романтическая пьеса, для фортепиано (1920)
Страстное желание, для фортепиано (1920)
Торжественный марш (I) певческого братства в Выборге, для мужского хора (1921)
Andante festivo, для струнного оркестра (1924)
Andante lirico, для струнного оркестра (1924)
Синяя утка, для голоса и фортепиано (изд. 1925)
Одинокий лыжный след, мелодекламация (на слова Грипенберга) в сопровождении фортепиано (1925)
Два псалма для смешанного хора а cappella (1925-1927)
Стража на мосту, для мужского хора а cappella (1929)
Торжественный марш (II) певческого братства в Выборге, для мужского хора а cappella (1929)
Судьба Карелии, для мужского хора и фортепиано (изд. 1930)

Исполнения музыки Сибелиуса

Среди дирижёров, осуществивших записи всех симфоний Сибелиуса (включая или исключая «Куллерво»), - Морис Абраванель , Владимир Ашкенази (дважды), Джон Барбиролли , Пааво Берглунд (трижды), Леонард Бернстайн (дважды), Осмо Вянскя , Александер Гибсон , сэр Колин Дэвис (трижды), Курт Зандерлинг , Лорин Маазель , Геннадий Рождественский , Саймон Рэттл , Петри Сакари , Юкка-Пекка Сарасте , Лейф Сегерстам (дважды), Неэме Ярви (дважды).

Важные записи некоторых симфоний Сибелиуса осуществили также Карел Анчерл (№ 1), Томас Бичем (№ 4, 7), Герберт фон Караян (№ 1, 2, 4-7), Роберт Каянус (№ 1-3, 5), Кирилл Кондрашин (№ 2, 3, 5), Сергей Кусевицкий (№ 2, 5, 7), Джеймс Левайн , Евгений Мравинский (№ 3, 7), Юджин Орманди (№ 1, 2, 4, 5, 7), Евгений Светланов (№ 1), Георг Тинтнер (№ 7), Серджиу Челибидаке (№ 2, 5), Георг Шнеевойгт (№ 6), Пааво Ярви («Куллерво»). Прочие оркестровые произведения Сибелиуса записывали также дирижёры Ханс Росбауд , Вильгельм Фуртвенглер .

Записи скрипичного концерта осуществили скрипачи Камилла Викс, Ида Гендель , Гидон Кремер , Анна-Софи Муттер , Давид Ойстрах , Ицхак Перлман , Исаак Стерн , Яша Хейфец , Генрик Шеринг .

Фильмы о Сибелиусе

• В 2003 году финским режиссёром Тимо Койвусало был снят фильм «Сибелиус » о жизни композитора. Роль Сибелиуса сыграл актёр Мартти Суосало .

См. также

Напишите отзыв о статье "Сибелиус, Ян"

Примечания

Литература

• Сто замечательных финнов. Калейдоскоп биографий = 100 suomalaista pienoiselämäkertaa venäjäksi / Ред. Тимо Вихавайнен (Timo Vihavainen ); пер. с финск. И. М. Соломеща. - Хельсинки : Общество финской литературы (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura ), . - 814 с. - ISBN 951-746-522-X . - (Проверено 18 февраля 2010)
• Энтелис Л. А. Ян Сибелиус // Силуэты композиторов XX века. - Ленинград : Музыка , . - 249 с. - 60 000 экз.
• Fabian Dahlström. Jean Sibelius: Thematisch-bibliographisches Verzeichnis seiner Werke. Wiesbaden: Breitkopf & Härtel, 2003. xlvii, 768 SS. (принятое сокращение JS ).

Ссылки

• (фин.) (швед.) (англ.)

Отрывок, характеризующий Сибелиус, Ян

Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.

Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n"etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l"ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d"arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C"est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu"il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.

Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l"affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui" j"ai l"honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l"ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n"est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s"il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C"est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m"avoir sauve… de cet enrage… J"en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C"est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j"ai recu ca. Sacre dieu, c"etait beau. Il fallait voir ca, c"etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d"un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l"atoux que j"y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n"ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J"y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d"une pipe. Et vous nous l"avez fait cranement payer. J"y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c"etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s"y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n"est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d"idee! Qu"avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m"aviez pas dit que vous etes Russe, j"aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J"ai ete a Paris, j"y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s"est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n"y a qu"un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d"aller s"enterrer dans les steppes, quand l"armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c"est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l"Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L"Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l"Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L"Empereur? C"est la generosite, la clemence, la justice, l"ordre, le genie, voila l"Empereur! C"est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j"etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m"a vaincu, cet homme. Il m"a empoigne. Je n"ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j"ai compris ce qu"il voulait, quand j"ai vu qu"il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c"est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C"est un Allemand; mais brave garcon, s"il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l"allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N"est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n"est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d"honneur, sans parler de ce que je vous dois, j"ai de l"amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C"est a la vie et a la mort. C"est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.

...творить в еще более широких масштабах, продолжать там, где закончили мои предшественники, создавать искусство современное является не только моим правом, но и моей обязанностью.
Я. Сибелиус

«Ян Сибелиус принадлежит к тем нашим композиторам, кто наиболее правдиво и без всяких усилий передает своей музыкой характер финского народа», - так писал о замечательном финском композиторе в 1891 г. его соотечественник, критик К. Флодин. Творчество Сибелиуса - не только яркая страница в истории музыкальной культуры Финляндии, известность композитора вышла далеко за пределы его родины.

Расцвет творчества композитора приходится на конец XIX - начало XX в. - время растущего национально-освободительного и революционного движения в Финляндии. Это небольшое государство входило в то время в состав Российской империи и испытывало те же настроения предгрозовой эпохи социальных перемен. Примечательно, что в Финляндии, как и в России, этот период отмечен подъемом национального искусства. Сибелиус работал в разных жанрах. Им написаны 7 симфоний, симфонические поэмы, 3 оркестровые сюиты. Концерт для скрипки с оркестром , 2 струнных квартета, фортепианные квинтеты и трио, камерные вокальные и инструментальные произведения, музыка к драматическим спектаклям, но наиболее ярко дарование композитора проявилось в симфонической музыке.

Сибелиус рос в семье, где поощрялись занятия музыкой: сестра композитора играла на фортепиано, брат - на виолончели, а Ян - сначала на рояле, а потом на скрипке. Несколько позже именно для этого домашнего ансамбля были написаны ранние камерные сочинения Сибелиуса. Первым учителем музыки был капельмейстер местного духового оркестра Густав Левандер. Композиторские способности у мальчика проявились рано - первую небольшую пьесу Ян написал в десятилетнем возрасте. Однако, несмотря на серьезные успехи в музыкальных занятиях, в 1885 г. он становится студентом юридического факультета университета в Гельсингфорсе. Параллельно он занимается в Музыкальном институте (мечтая в душе о карьере скрипача-виртуоза) вначале у М. Васильева, а затем у Г. Чаллата.

Среди юношеских сочинений композитора выделяются произведения романтического направления, в настроении которых важное место занимают картины природы. Примечательно, что к юношескому квартету Сибелиус дает эпиграф - написанный им же самим фантастический северный пейзаж. Образы природы придают особый колорит и программной сюите «Флорестан» для фортепиано, хотя в центре внимания композитора - образ героя, влюбленного в прекрасную черноглазую нимфу с золотыми волосами.

Углублению музыкальных интересов способствовало знакомство Сибелиуса с Р. Каянусом - образованным музыкантом, дирижером, превосходным знатоком оркестра. Благодаря ему Сибелиус начинает интересоваться симфонической музыкой, инструментовкой. Его связывает тесная дружба с Бузони, приглашенным в то время на педагогическую работу в Музыкальный институт Гельсингфорса. Но, пожалуй, самое большое значение для композитора имело знакомство с семьей Ярнефельтов (3 брата: Армас - дирижер и композитор, Арвид - писатель, Эро - художник, их сестра Айно впоследствии стала женой Сибелиуса).

Для совершенствования музыкального образования Сибелиус едет на 2 года за границу: в Германию и Австрию (1889-91), где совершенствует музыкальное образование, занимаясь у А. Беккера и К. Гольдмарка. Он внимательно изучает творчество Р. Вагнера, И. Брамса и А. Брукнера и на всю жизнь становится приверженцем программной музыки. По словам композитора, «музыка может полностью проявить свое воздействие только тогда, когда ей дает направление какой-либо поэтический сюжет, другими словами, когда музыка и поэзия объединены». Этот вывод рождался именно в тот период, когда композитор анализировал различные методы композиции, изучал стили и образцы выдающихся достижений европейских композиторских школ. 29 апреля 1892 г. в Финляндии под управлением автора с огромным успехом была исполнена поэма «Куллерво» (на сюжет из «Калевалы») для солистов, хора и симфонического оркестра. Этот день считается днем рождения финской профессиональной музыки. Сибелиус неоднократно обращался к финскому эпосу. Поистине всемирную известность принесла композитору сюита «Лемминкяйнен» для симфонического оркестра.

В конце 90-х гг. Сибелиус создает симфоническую поэму «Финляндия » (1899) и Первую симфонию (1898-99). В это же время он создает музыку к театральным спектаклям. Наибольшую известность получила музыка к спектаклю «Куолема» А. Ярнефельда, в особенности «Грустный вальс » (мать главного героя, умирая, видит образ своего умершего мужа, который как бы приглашает ее на танец, и под звуки вальса она умирает). Сибелиус написал также музыку к спектаклям: «Пеллеас и Мелизанда» М. Метерлинка (1905), «Пир Валтасара» Я. Прокопе (1906), «Белый лебедь» А. Стриндберга (1908), «Буря» В. Шекспира (1926).

В 1906-07 гг. он посетил Петербург и Москву, где встречался с Н. Римским-Корсаковым и А. Глазуновым, В 1900-х гг. композитор большое внимание уделяет симфонической музыке - так, в 1902 г. он пишет Вторую симфонию , а через год появляется его знаменитый концерт для скрипки с оркестром . Оба произведения отличаются яркостью музыкального материала, монументальностью формы. Но если в симфонии преобладают светлые краски, то концерт насыщен драматическими образами. Причем композитор трактует солирующий инструмент - скрипку - как инструмент, равнозначный по силе выразительных средств оркестру. Среди сочинений Сибелиуса 20-х гг. появляется вновь музыка, навеянная «Калевалой» (симфоническая поэма «Тапиола», 1926). Последние 30 лет жизни композитор не сочинял. Однако творческие контакты с музыкальным миром не прекращались. К нему приезжали многие музыканты из разных стран мира. Музыка Сибелиуса звучала в концертах и была украшением репертуара многих выдающихся музыкантов и дирижеров XX в.

Л. Кожевникова

Юхан Юлиус Христиан Сибелиус (швед. Johan Julius Christian Sibelius), более известный как Ян Сибелиус (Jean Sibelius, имя произносится как Жан, в русском традиционно Ян; 8 декабря 1865, Хямеэнлинна, Великое княжество Финляндское, Российская Империя - 20 сентября 1957, Ярвенпяя, Финляндия) - финский композитор шведского происхождения.

Биография

Ян Сибелиус родился 8 декабря 1865 года в Тавастгусе в Великом княжестве Финляндском. Был вторым из троих детей доктора Кристиана Густава Сибелиуса и Марии Шарлотты Борг. Он рано потерял отца, провёл детские годы с матерью, братом и сестрой в доме бабушки в своём родном городе.

В семье говорили на шведском языке и поддерживали шведские культурные традиции. Однако родители отдали Яна в финноязычную среднюю школу. С 1876 года по 1885 он учился в Нормальном лицее Хямеэнлинны.

Следуя семейной традиции, детей обучали игре на музыкальных инструментах. Сестра Линда занималась на рояле, брат Кристиан - на виолончели, Ян - вначале на рояле, но после предпочёл скрипку.

Уже в десять лет Ян сочинил небольшую пьесу.

Впоследствии, его влечение к музыке возрастало и он начал систематические занятия под руководством руководителя местного духового оркестра Густава Левандера.

Полученные практические и теоретические знания позволили написать юноше несколько камерно-инструментальных сочинений.

В 1885 год поступил на юридический факультет Императорского университета в Хельсинки, но его не привлекала профессия юриста, и вскоре он перешёл в Музыкальный институт, где стал самым блестящим учеником Мартина Вегелиуса. Многие из его ранних сочинений для камерных ансамблей исполнялись студентами и преподавателями института.

В 1889 году Сибелиус получил государственную стипендию для обучения композиции и теории музыки у Альберта Беккера в Берлине. В следующем году брал уроки у Карла Гольдмарка и Роберта Фукса в Вене.

По возвращении Сибелиуса в Финляндию состоялся его официальный дебют как композитора: была исполнена симфоническая поэма «Куллерво» (Kullervo), ор. 7, для солистов, мужского хора и оркестра - по одному из сказаний финского народного эпоса Калевала. Это были годы невиданного патриотического подъёма, и Сибелиуса немедленно провозгласили музыкальной надеждой нации. Вскоре он женился на Айно Ярнефельт, отцом которой был знаменитый генерал-лейтенант и губернатор, принимавший участие в национальном движении - Август Александер Ярнефельт.

За Куллерво последовали симфоническая поэма «Сказка» (En Saga), ор. 9 (1892); сюита «Карелия» (Karelia), ор. 10 и 11 (1893); «Весенняя песня», ор. 16 (1894) и сюита «Лемминкяйнен» (Lemminkissarja), ор. 22 (1895). В 1897 Сибелиус участвовал в конкурсе на замещение должности преподавателя музыки в университете, но потерпел неудачу, после чего друзья убедили сенат учредить для него ежегодную стипендию в 3000 финских марок.

Заметное влияние на раннее творчество Сибелиуса оказали два финских музыканта: искусству оркестровки его обучал Роберт Каянус, дирижёр и основатель Ассоциации хельсинкских оркестров, а наставником в области симфонической музыки был музыкальный критик Карл Флодин. Премьера Первой симфонии Сибелиуса состоялась в Хельсинки (1899). В этом жанре композитор написал ещё 6 сочинений - последней была Седьмая симфония (одночастная Fantasia sinfonica), ор. 105, впервые исполненная в 1924 году в Стокгольме. Международную известность Сибелиус приобрёл именно благодаря симфониям, но популярностью пользуются и его скрипичный концерт, и многочисленные симфонические поэмы, такие, как «Дочь Похьёлы» (фин. Pohjolan tytr), «Ночная скачка и восход солнца» (швед. Nattlig ritt och soluppgang), «Туонельский лебедь» (Tuonelan joutsen) и «Тапиола» (Tapiola).

Большинство сочинений Сибелиуса для драматического театра (всего их шестнадцать) - свидетельство его особой склонности к театральной музыке: в частности, это симфоническая поэма «Финляндия» (Finlandia) (1899) и «Грустный вальс» (Valse triste) из музыки к пьесе шурина композитора Арвида Ярнефельта «Смерть» (Kuolema); пьеса была впервые поставлена в Хельсинки в 1903 году. Многие песни и хоровые произведения Сибелиуса часто звучат у него на родине, но за её пределами почти неизвестны: очевидно, их распространению мешает языковой барьер, а кроме того, они лишены характерных достоинств его симфоний и симфонических поэм. Сотни фортепианных и скрипичных пьес и несколько сюит для оркестра также уступают лучшим сочинениям композитора.

Ян Сибелиус (финск. Jean Sibelius; 8 декабря 1865, Хямеэнлинна, Финляндия — 20 сентября 1957, Ярвенпяя, Финляндия) — финский композитор.

Биография

Ян Сибелиус родился 8 декабря 1865 в Хямеэнлинне (шведское название Тавастехус) в Финляндии. Был вторым из троих детей доктора Кристиана Густава Сибелиуса и Марии Шарлотты Борг. Хотя в семье поддерживались шведские культурные традиции, идущие от предков композитора, его отдали в финскую среднюю школу. В 1885 поступил в Императорский университет в Хельсинки, но его не привлекала профессия юриста, и вскоре он перешел в Музыкальный институт, где стал самым блестящим учеником М.Вегелиуса. Многие из его ранних сочинений для камерных ансамблей исполнялись студентами и преподавателями института. В 1889 Сибелиус получил государственную стипендию для обучения композиции и теории музыки у Альберта Беккера в Берлине. В следующем году брал уроки у Карла Гольдмарка и Роберта Фукса в Вене.

По возвращении Сибелиуса в Финляндию состоялся его официальный дебют как композитора: была исполнена симфоническая поэма «Куллерво» (Kullervo), ор. 7, для солистов, мужского хора и оркестра — по одному из сказаний финского народного эпоса Калевала. Это были годы невиданного патриотического подъёма, и Сибелиуса немедленно провозгласили музыкальной надеждой нации. Вскоре он женился на Айно Ярнефельт, отцом которой был знаменитый генерал-губернатор, возглавлявший национальное движение.

За Куллерво последовали симфоническая поэма «Сказка» (En Saga), ор. 9 (1892); сюита «Карелия» (Karelia), ор. 10 и 11 (1893); «Весенняя песня», ор. 16 (1894) и сюита «Лемминкяйнен» (Lemminkissarja), ор. 22 (1895). В 1897 Сибелиус участвовал в конкурсе на замещение должности преподавателя музыки в университете, но потерпел неудачу, после чего друзья убедили сенат учредить для него ежегодную стипендию в 3000 финских марок.

Заметное влияние на раннее творчество Сибелиуса оказали два финских музыканта: искусству оркестровки его обучал Р.Каянус, дирижёр и основатель Ассоциации хельсинкских оркестров, а наставником в области симфонической музыки был музыкальный критик Карл Флодин. Премьера Первой симфонии Сибелиуса состоялась в Хельсинки (1899). В этом жанре композитор написал ещё 6 сочинений — последней была Седьмая симфония (одночастная Fantasia sinfonica), ор. 105, впервые исполненная в 1924 в Стокгольме. Международную известность Сибелиус приобрёл именно благодаря симфониям, но популярностью пользуются и его скрипичный концерт, и многочисленные симфонические поэмы, такие, как «Дочь Севера» (финск. Pohjolan tytär), «Ночная скачка и восход солнца» (швед. Nattlig ritt och soluppgang), «Туонельский лебедь» (Tuonelаn joutsen) и «Тапиола» (Tapiola).

Большинство сочинений Сибелиуса для драматического театра (всего их шестнадцать) — свидетельство его особой склонности к театральной музыке: в частности, это симфоническая поэма «Финляндия» (Finlandia) (1899) и «Грустный вальс» (Valse triste) из музыки к пьесе шурина композитора Арвида Ярнефельта «Смерть» (Kuolema); пьеса была впервые поставлена в Хельсинки в 1903. Многие песни и хоровые произведения Сибелиуса часто звучат у него на родине, но за её пределами почти неизвестны: очевидно, их распространению мешает языковой барьер, а кроме того, они лишены характерных достоинств его симфоний и симфонических поэм. Сотни фортепианных и скрипичных пьес и несколько салонных сюит для оркестра ещё более уступают лучшим сочинениям композитора, приводя в смущение даже самых преданных поклонников его таланта.

Творческая деятельность Сибелиуса фактически завершилась в 1926 симфонической поэмой «Тапиола», ор. 112. Более 30 лет музыкальный мир ждал от композитора новых сочинений — особенно его Восьмой симфонии, о которой столько говорилось (в 1933 г. была даже анонсирована её премьера); однако ожидания не сбылись. В эти годы Сибелиус писал лишь небольшие пьесы, в том числе масонскую музыку и песни, ничем не обогатившие его наследие. Впрочем, существуют свидетельства, что в 1945 г. композитор уничтожил большое количество бумаг и рукописей, – возможно, среди них были и не дошедшие до окончательного воплощения поздние сочинения.

Его творчество получает признание главным образом в англо-саксонских странах. В 1903—1921 он пять раз приезжал в Англию дирижировать своими произведениями, а в 1914 посетил США, где под его управлением в рамках музыкального фестиваля в Коннектикуте прошла премьера симфонической поэмы Океаниды (Aallottaret). Популярность Сибелиуса в Англии и США достигла своего пика к середине 1930-х годов. Такие крупные английские писатели, как Роза Ньюмарч, Сесил Грей, Эрнест Ньюмен и Констант Ламберт, восхищались им как выдающимся композитором своего времени, достойным преемником Бетховена. Среди наиболее пылких приверженцев Сибелиуса в США были О.Даунс, музыкальный критик «Нью-Йорк Таймс», и С.Кусевицкий, дирижёр Бостонского симфонического оркестра; в 1935, когда музыка Сибелиуса прозвучала по радио в исполнении Нью-йоркского филармонического оркестра, слушатели избрали композитора своим «любимым симфонистом».

С 1940 интерес к музыке Сибелиуса заметно падает: раздаются голоса, подвергающие сомнению его новаторство в области формы. Сибелиус не создал своей школы и не оказал прямого влияния на композиторов следующего поколения. В наши дни его обычно ставят в один ряд с такими представителями позднего романтизма, как Р.Штраус и Э.Элгар. При этом в Финляндии ему отводили и отводят гораздо более важную роль: здесь он признан великим национальным композитором, символом величия страны.

Ещё при жизни Сибелиус удостоился почестей, которые воздавались лишь немногим художникам. Достаточно упомянуть многочисленные улицы Сибелиуса, парки Сибелиуса, ежегодный музыкальный фестиваль «Неделя Сибелиуса». В 1939 «альма матер» композитора, Музыкальный институт, получил название Академии имени Сибелиуса. Умер Сибелиус в Ярвенпяя 20 сентября 1957.

Основные произведения

Симфонии:

• Симфония № 1 e-moll, op.39 (1899);
• Симфония № 2 D-dur, op.43 (1902);
• Симфония № 3 C-dur, op.52 (1907);
• Симфония № 4 a-moll, op.63 (1911);
• Симфония № 5 Es-dur, op.82 (1915);
• Симфония № 6 d-moll, op.104 (1923);
• Симфония № 7 C-dur, op.105 (1924);

Симфонические поэмы:

• «Сага», ор.9 (1892, вторая редакция 1901);
• «Финляндия», ор.26 (1899);
• «Дочь Похьолы», ор.49 (1906);
• «Пан и Эхо», (1906);
• «Ночная скачка и восход солнца», ор.55 (1907);
• «Дриада», ор.45 (1910);
• «Бард», ор.64 (1914);
• «Океаниды», ор.73 (1914);
• «Тапиола», ор.112 (1926);

Симфонические сюиты:

• «Лемминкяйнен» (четыре симфонические легенды: «Лемминкяйнен и девушки на острове Саари», «Лемминкяйнен в Туонеле», «Туонельский лебедь», «Возвращение Лемминкяйнена»; 1893—1895);
• «Карелия» — увертюра и оркестровая сюита, op.10 и 11 (1893);
• «Пеллеас и Мелизанда» (1905);

Концерты:

• Концерт для скрипки с оркестром d-moll, op.47 (1903);

Музыка к драматическим спектаклям:

• «Король Кристиан II» пьеса А. Паула (1898);
• «Куолема» (драма А. Ярнефельта);
• «Буря» (трагедия Уильяма Шекспира; 1930);
• 1891 — Увертюра E-dur;
• 1891 — Увертюра a-moll;
• 1892 — «Куллерво», симфон. поэма для оркестра, соло и хора;
• 1897 — «Песня афинян» для хора мальчиков и оркестра.

1958-2009 Полное имя: Майкл Джозеф Джексон Родился: 29 августа 1958 года в городе Гэри, штат Индиана, США Известен как “король поп-музыки” Хиты: I Want You Back, Don’t Stop Til You Get Enough, Billie Jean, Bad, Black or White, Earth Song 1969 год - контракт со студией звукозаписи. Майкл - седьмой из девяти детей в семье…