США, Великобритания, Франция и Германия заявили об угрозе со стороны России. Главком силами НАТО в Европе Скапаротти также поддержал риторику. Застрельщик войны - Англия уже сыграла партию, теперь надо пустить вперёд гопников. А это Украина.

Как происходит типичный справедливый гоп-стоп? К тебе подходит борзый юнец и начинает что-то требовать. Ты, как взрослый и сильный человек, его посылаешь, он тебя хватает за рукав, ты его отталкиваешь… А затем подходят жлобы с предъявой: чего малых обижаешь? Дальше всё зависит от таланта дипломата, знаний методики уличного боя или быстрых ног.

Антироссийская коалиция поступит именно так. Пограничный конфликт в виде нападения укропитеков (тот самый малолетний гопник), затем подтянутся хозяева. Миру будет сообщено, что Россия напала на Украину. Это и так говорится ежедневно, но тут будут неопровержимые доказательства боестолкновения. Впервые за четыре года конфликта.

Повод весьма весомый: так как объединённый Запад уличил Россию в применении химоружия на территории Великобритании, русские решили избавиться от свидетелей и разрушить всю Европу. Для еврохомячка более чем убедительное доказательство.

Тем временем крымские татары, вернее, неадекватная их часть, выдвинула ультиматум Порошенко. Ленур Ислямов заявил, что укропрезидент обязан закрепить за Крымом статус национально-территориальной автономии. Иначе будут протесты в Киеве, да такие, что Мишико со своим недомайданом будет нервно курить за углом. Чубаров поддержал Ислямова, сказав, что крымские татары большие спецы по части протестов.

Порошенко дали срок до 18 мая, но сдаётся мне, это фикция. От него будут требовать действовать быстрее. Механизм давления прост: либо идёшь выбивать русских из Крыма, либо тебя растерзает бешеная татарва. Запад поддержит обе стороны при любых раскладах. Киев - если тот атакует Крым. Это будет преподано еврохомячкам под соусом народно-освободительной борьбы с российскими оккупантами. Меджлис* - если тот начнёт бунтовать и требовать крымской автономии.

По большому счёту Западу глубоко наплевать, кто выступит в роли того самого малолетнего гопника. Задача одна: развязать войну с Россией, причём чужими руками. А крымским татарам не привыкать, они ещё под протекторатом Османской Империи так делали. Генетическая память, если хотите, антироссийская коалиция и в древности собиралась.

Зачем Западу эта война? Потому что это последний шанс сохранить лицо. Начиная со знаменитой мюнхенской речи В. Путина, европейский мир понял, что идея страны-бензоколонки накрылась полностью. В России начались попытки протестов, особенно ярко это было в 2012-м на Болотной, Сахарова в Москве, у «Октябрьского» в Питере. Нас заставляли отступиться от новой доктрины развития, но… Нас не смогли выгнать с Ближнего Востока, не смогли заставить сдать Донбасс, мы ещё и Крым вернули. И теперь сами диктуем условия, несмотря на беспрецедентное давление. И самое страшное, что Путин, злобный Чорный Властелин Мордора снова станет президентом, в этом у меня сомнений нет.

Запад не смог заставить Ким Чен Ына от ядерного оружия. Не может противостоять «Северному потоку-2». Не может свергнуть «кровавый российский режим». Запад проиграл, поэтому выбора особо не видно.

Теперь всё зависит от силы убеждения С. Лаврова, доходчивых разъяснений начальника Генштаба РФ В. Герасимова и воли В. Путина. И в их способностях я тоже не сомневаюсь. Хватит ли ума Западу не провоцировать войну? Или антироссийская коалиция уже приняла решение?

P. S. Тем временем в Белоруссии начата внеплановая проверка боеготовности войск по поручению президента А. Лукашенко, чего раньше не было. А в России знакомые офицеры и младшие командиры внезапно засобирались по командировкам. Куда - не говорят.

*Организация запрещена в РФ.

Магилина Инесса Владимировна

Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. Выпуск № 1 / 2009

Предпринята попытка проанализировать превращение антитурецкого проекта в инструмент восточной политики Московского государства в период правления Василия III и Ивана IV. Проект создания антитурецкой коалиции в XVI в. был прообразом политических союзов Нового времени. Участие в антитурецкой коалиции могло существенным образом повлиять на интеграцию Московского государства в европейское международное сообщество.

К началу 20-х гг. XVI в. положение Османской империи достигло апогея политического могущества. Захватив Балканский полуостров, Османская империя из азиатской превратилась в южно-европейскую державу, вплотную приблизившись к границам Священной Римской империи. Исходя из этого, «восточный вопрос» осознавался европейским сообществом как борьба христианской Европы с Османской империей . Борьба с «крупнейшей военной державой Средневековья» была возможна только при условии «nemico commune» – объединения военно-технических потенциалов всех заинтересованных стран. Отсюда возникала потребность в создании антитурецкой коалиции . В Римской Курии рассматривались различные варианты антитурецкой коалиции или лиги . В коалиции должны были присутствовать Испания, Священная Римская империя и Венеция. Римской Курии отводилась роль идеологического лидера. Перечисленные государства имели с Османской империей сухопутные или морские границы и находились с османами в состоянии перманентной войны. Теоретически к антитурецкой коалиции могли присоединиться и другие европейские государства, в частности Франция, Англия, Польша. Но эти страны в вопросе создания антитурецкой коалиции преследовали собственные, узконациональные интересы . Поэтому, несмотря на то, что в течение всего XVI столетия Римская Курия вела активную агитационную работу среди европейских монархов, антитурецкие планы оставались лишь гипотетическими проектами. Для того чтобы изменить положение, необходимо было внести серьезные коррективы в состав участников лиги. Римская Курия начала рассматривать варианты политического союза с государствами, находящимися вне сферы влияния католической церкви, включая нехристиан. В вопросе антитурецкой борьбы римские понтифики оказались прагматичными политиками, которым удалось теологически обосновать идею создания лиги именно против османов «в союзе с заинтересованными государствами, включая и нехристиан» .

Первой в списке кандидатов в союзники была шиитская Персия. Дипломатические контакты с Персией были установлены еще в последней трети XV века . Тогда создать антитурецкий союз с нехристианским правителем не удалось, но европейцы сделали для себя важный вывод. В результате союза с Персией, османы могли быть зажаты между двумя фронтами – с запада и востока. В этом случае они не смогли бы вести войну одновременно против христиан и против персов. Поэтому усилия европейских государств были направлены на приобретение персов в качестве союзников для антитурецкой коалиции. Однако вопрос привлечения Персии в ряды антитурецкой коалиции на протяжении трех четвертей XVI в. продолжал оставаться лишь теоретически возможным. Б.Паломбини отмечала, что «всякий раз, когда заходила речь о привлечении Персии в ряды антитурецкой коалиции, на первый план выступало Московское государство» .

Процесс приобщения Московского государства к участию в антитурецкой лиге, также как и в случае с Персией, начался еще в последней четверти XV века. Х.Юберсбергер считал, что идея вовлечения Московского государства в антитурецкую коалицию возникла у Габсбургов в конце XV века . Папа Лев Х в 1518-1520 гг., проектируя крестовый поход против османов, рассчитывал на участие в нем Московского государства . Политика Московского государства относительно антитурецкой коалиции имела достаточно оригинальную и самостоятельную позицию и была тесно связана с его восточной политикой.

«Восточный вопрос» для молодого Московского государства, также как и для европейцев, возник с момента падения Византии и образования Османской империи . Для православной Руси понятие османской агрессии имело более емкое определение. Помимо политической составляющей, оно обладало историко-философским обоснованием, связанным с ролью Москвы, как духовной преемницы Византийской империи и защитницы прав славянских народов Балканского полуострова . Обоснование преемственности выражалось представлением «translation трегп»-«перехода» или «переноса» культурного, исторического и военно-политического наследия Римской империи сначала к Византии, а затем к Московскому царству. Православный вариант «translation» есть результат конкретных военно-политических акций – османского завоевания православных государств Балканского полуострова. Московское государство становится единственным политически независимым государством, которое соединяет свою историческую судьбу с порабощенными народами Балкан. Важно подчеркнуть, что речь шла не о мессианстве в буквальном смысле, а об исторической ответственности . Уже с первой четверти XVI в. политическая элита Московского государства осознавала, что основной смысл «восточного вопроса» заключался в политическом лидерстве на православном Востоке . Поэтому «восточный вопрос» стал не столько предметом религиозно-философских дискуссий, сколько дипломатическим инструментом, с помощью которого Московское государство постепенно встраивалось в систему европейских международных отношений.

Московские государи, прежде всего, стремились подчеркнуть свой суверенитет и статус на европейской международной арене. Переговорный процесс по вхождению Московского государства в антитурецкую коалицию начался в первой трети XVI века. Предложения о вступлении в коалицию поступали от императора Максимилиана I и римских пап Льва Х и Климента VII . Между Римом, Священной Римской империей и Москвой возникла переписка и обмен посольствами. Официально позиция Московского государства по вопросу антитурецкой коалиции впервые была обозначена во время переговоров Василия III с имперскими послами Ф. да Коло и А. де Конти. Московское государство всегда было оплотом христианской веры и «наперед стояти и боронити христианство от бесерменства хотим» . Под общим врагом подразумевалось конкретное лицо – турецкий султан Селим I. Но понятие «бесерменства» для Московского государства было значительно шире и включало в себя татарские государства, возникшие на развалинах Золотой Орды, – Крымское, Казанское и Астраханское ханства, которые постоянно сохраняли актуальность «восточного вопроса» для внешнеполитического курса Василия III .

Ряд российских исследователей считают, что переговоры по созданию антитурец-кой коалиции выходили за рамки внешнеполитических возможностей Московского государства . Однако стоит подчеркнуть, что с помощью гипотетического участия в еще не созданной антитурецкой коалиции, московский государь демонстрировал потенциальные возможности своей страны. Это один, достаточно важный аргумент, так как именно по вопросу участия в антитурецкой коалиции европейские монархи проявляли интерес к Московскому государству . Проблема создания антитурецкой коалиции в это время являлась предметом геополитики – первым международным проектом Нового времени. Немаловажно, что Московское государство вовремя сумело оценить масштабы и значение своего участия в подобном проекте.

С другой стороны, внешнеполитический курс Османской империи был направлен на территориальные захваты как в Центральной и Южной Европе, так и на Ближнем и Среднем Востоке. В Восточной Европе Османская империя не стремилась к немедленным захватам территорий, особенно в первой половине XVI века. С Московским государством османы предпочитали бороться силами татарских ханств . Отсюда первая попытка османов создать единый антирусский фронт в составе Крымского, Казанского, Астраханского ханств и Ногайской Орды . В полной мере осуществить эти планы не удалось, хотя Казанское ханство, также как и Крымское, стало вассалом турецкого султана . Провозглашением сюзеренитета над Крымом и Казанью Османская империя показала стремление выступать в роли лидера в системе татарских ханств Восточной Европы . Такая перспектива неизбежно вела к столкновению с Московским государством, одним из важнейших направлений внешней политики которого являлось подчинение или уничтожение осколков Золотой Орды, постоянно угрожавших его южным границам. Внешнеполитический курс Османской империи и Московского государства находился в неразрешимом противоречии, так как оба государства претендовали на гегемонию в Восточной Европе, и прямое столкновение было вопросом времени .

Резюмируя вышеизложенное, можно сказать, что Василий III определил свое отношение к «восточному вопросу» стремлением участвовать в антитурецкой коалиции . Сложившаяся международная обстановка не привела к каким-либо конкретным соглашениям. Переговорный процесс по созданию антитурецкой коалиции прервался почти на 50 лет. Несмотря на это, Московское государство продолжало оставаться потенциальным участником общеевропейского проекта – антитурецкой коалиции. Как справедливо отмечала А.Л. Хорошкевич, роль международных отношений для развития Московского государства в этот период времени была столь велика, что внешнеполитические связи и отношения оказывали серьезное воздействие на внутреннюю политику . По нашему мнению, это воздействие напрямую отразилось в формировании и развитии восточной политики Московского государства. Пока еще восточный вопрос ограничивался внутренним окружением Московского государства – Крымом и ханствами Поволжья и опосредованно был связан с Османской империей. Однако это не делало его менее острым для положения Московского государства , которое уже стало объектом и субъектом международных отношений. Поэтому для выхода восточного вопроса на внешний уровень оставалось совсем немного времени.

Одним из первых шагов взошедшего на престол Ивана IV было венчание на царство. Подобным актом Иван IV подчеркивал притязания Московского государства на равноправные позиции с другими европейскими странами . Царское достоинство московского царя неизбежно должно было прийти в противоречие с продолжавшими существовать остатками Золотой Орды – Крымским, Казанским и Астраханским ханствами, правители которых считали себя царями. Для того чтобы окончательно избавиться от ментальной, территориальной и юридической зависимости от Золотой Орды, следовало присоединить осколки распавшейся Орды к Московскому государству . Западноевропейские государи долгое время не признавали титула московского царя, потому что в христианском мире мог быть только один император и это император Священной Римской империи . Но политическая реальность была такова, что на востоке Европы образовалось мощное государство, которое могло быть потенциальным союзником в борьбе с Османской империей . Московское государство добивалось признания и включения в «ранг равных» европейским сообществом, используя и демонстрируя свои стратегические возможности. Поэтому борьба Московского государства с остатками «постордынского мира» легитимировала титул царя и вывела восточную политику Московского государства на новый внешнеполитический уровень .

С самого начала своего царствования Иван IV был хорошо осведомлен о планах Римской Курии и Священной Римской империи в отношении создания антитурецкой коалиции. В этом вопросе хорошо видна преемственность внешнеполитических установок между Иваном IV и Василием III . Продвижение на Восток сталкивало Московское государство с интересами Османской империи .

В 60-х гг. XVI в. султан Сулейман вновь предпринял попытку создать антирусский союз в составе Крымского ханства и мусульманских государств Поволжья . В стратегических планах султана Сулеймана было постепенное проникновение через Кавказ и Астрахань в Персию и Среднюю Азию . Вхождение в состав Московского государства Поволжских ханств означало предел расширения Османской империи в восточном направлении . В мае 1569 г., когда между Московским государством и Османской империей разразился вооруженный конфликт, султан Селим санкционировал военный поход, направленный на захват Астрахани. Существует мнение, что Астраханским походом Османская империя продемонстрировала свое вступление в борьбу за наследие Золотой Орды, как территориальное, так и политическое . Теоретически возможна и такая трактовка похода 1569 года. Но на наш взгляд, в большей степени османы были заинтересованы в практической выгоде. Завладев Астраханью, османы смогли бы постоянно оказывать давление на мусульман Поволжья. В дальнейшем Астрахань, через сооруженный османами Волго-Донской канал, должна была стать плацдармом для дальнейшего наступления на Северный Кавказ и Персию . Основной задачей астраханской кампании было активное противодействие османов закреплению Московского государства на Каспии. Поэтому стратегическое сотрудничество с Персией в этот момент отвечало не только внешним, но и внутренним интересам Московского государства. Редкие контакты с Персией были очень важны для укрепления внешнеполитического статуса московского государя в глазах европейцев . Османы очень болезненно реагировали на любые контакты между Московским государством и Персией. Султанское правительство справедливо опасалось развития стратегических отношений между двумя естественными союзниками, в результате чего Османская империя могла утратить в этом регионе свое лидерское положение . Однако переговоры между Московским государством и Персией не получили продолжения. Причина заключалась в продолжавшейся Ливонской войне, которая поглощала все ресурсы государства.

Тем не менее неудача Ливонской войны практически не нарушила планов Ивана IV относительно интеграции в европейское сообщество. Скорее наоборот, именно неудача Ливонской кампании подтолкнула московское правительство на официальное сближение с европейскими государствами, прежде всего с Римской Курией, Венецией и Священной Римской империей. Османская угроза продолжала оставаться для европейцев актуальной. Политическая обстановка в Европе была такова, что если в первой половине XVI в. участие Московского государства в общеевропейской антитурецкой лиге было теоретически возможным, то с присоединением Поволжских ханств наступил новый этап в развитии международных отношений в Центральной и Восточной Европе. Соотношение сил в системе восточноевропейских государств изменилось в пользу Московского государства . Я.С. Лурье справедливо отмечал, что в конце Ливонской войны борьба за выход к Балтике на дипломатическом уровне должна была вестись против Османской империи .

В январе 1576 г. Иван IV отправил к императору Максимилиану II посольство во главе с кн. З.И. Белозерским (Сугорским) и дьяком А. Арцыбашевым. Цель посольства -«соединенье» – заключение письменного союза против общих врагов . Именно во время переговоров стало очевидно, что отношения между Московским государством и Священной Римской империей становятся «на реальную почву», и активная внешнеполитическая позиция московского правительства относительно «восточного вопроса» позволяет реализовать «давно наметившуюся антиту-рецкую коалицию» . В депеше папского нунция в Польше В. Лаурео Григорию XIII говорится, что «Великий князь лучше, чем кто-либо мог бы решить “восточный вопрос”» .

Следует согласиться с утверждением Б.Н. Флори, что с конца 70-х гг. XVI в. вопрос
об участии Московского государства в общеевропейской войне против турок начинает передвигаться из сферы проектов в сферу практической политики . Однако ряд субъективных факторов и на этот раз помешал реализации планов по созданию антитурецкой коалиции. Переговоры по созданию антитурецкого союза были приостановлены, но не прекратились совсем .

В 1581 г. Иван IV отправил в Европу посольство с предложением союза против «неверных» . В обмен на свое участие в антитурецкой коалиции Иван IV просил посредничества в заключении мира между Москвой и Польшей. Григорий XIII должен был выступить посредником в заключении перемирия между Московским государством и Польшей . Стоит подчеркнуть, что Иван IV, а впоследствии царь Федор и Борис Годунов, воспринимали римских понтификов как авторитетных политических лидеров, при поддержке которых можно было стать равноправным членом «европейской лиги» . Положение, в котором Московское государство оказалось в результате поражения в Ливонской войне, не должно было отразиться на международном авторитете страны и ее потенциальных возможностях.

Иван IV смог убедить папского посланника А. Поссевино в том, что «мы хотим соединения» с Римским понтификом, императором и со всеми другими христианскими государями в антитурецкий союз . Впоследствии А. Поссевино обосновал новый для европейцев взгляд на «восточный вопрос» . Проблема османской экспансии в Европу может быть решена силами юго-восточных славян, а Московское государство должно было выступать в качестве духовно-политического лидера . Исходя из сложившейся политической обстановки в Европе, наибольшую выгоду от желания Московского государя вступить в антитурецкую лигу мог получить император, сдерживавший наступление турок на европейские территории . Кроме того, привлечение в анти-турецкую лигу Персии было возможно только при посредничестве Московского государства. Европейско-персидские связи, которые к этому времени насчитывали уже почти столетнюю историю, не дали никаких конкретных результатов. В Европе считали, что такая ситуация является последствием проблем, связанных с коммуникацией . Связь Европы с Персией через Московское государство могла осуществляться в два-три раза быстрее и безопаснее. Кроме того, Московское государство к этому времени имело в глазах европейцев определенный политический авторитет. Связано это было с политическим влиянием, которое могло оказать Московское государство на Персию . Григорий XII, находясь под впечатлением от переговоров Максимилиана II с московскими послами З.И. Сугорским и А. Арцыбашевым, разработал план участия Московского государства в антитурецкой лиге . Следует обратить внимание на важную деталь. Если во время первой попытки, сделанной Львом Х в 1519 г., Московское государство желали видеть в лиге как партнера , то теперь Григорий XII предлагал атаковать османов с двух сторон: с запада – силами европейцев, а с северо-востока – силами «русско-персидского союза» . Таким образом, создание «русско-персидского союза» и вхождение его в состав европейской антитурецкой лиги есть программа максимум, которую будет реализовывать европейская дипломатия в отношении Московского государства вплоть до начала «Тридцатилетней войны» .
Иван IV понял основные тенденции европейских интересов в «восточном вопросе» и максимально использовал их для решения своих собственных внешнеполитических задач. Проект участия в антитурецкой коалиции стал инструментом, с помощью которого Московское государство пыталось интегрироваться в европейское сообщество. В этой точке пересекаются внешнеполитические цели и внутренние побудительные мотивы Московского государства относительно «восточного вопроса» . Формирование восточного направления внешней политики Московского государства происходило естественным путем, и именно эта политика делала его привлекательным для участия в общеевропейских проектах.

Колумб Христофор. Прогулочный колесный пароход на Неве. Лето. Автомобили «Панар-Левассор». Магеллан Фернан. Континент. Основоположники фотографии. Леонардо да Винчи. Автомобиль. Модель первого российского паровоза. Рафаэль Санти. Антарктида. Встреча Европы и Америки. Каравеллы Христофора Колумба. Христофор Колумб. Фернан Магеллан. Паровоз «Юпитер». Технические изобретения Нового времени. Мадонна Конестабиле.

«Раннее Новое время» - Крепостная башня Чигирина и план крепости. Крымские татары. Карта 17 века. Основные события революции. Образование централизованных государств: выпишите названия в тетрадь. Угроза со стороны Турции. Смысл абсолютизма. Государство и власть в эпоху перехода к индустриальной цивилизации. Империи и национальные государства. Участие России в Семилетней войне. Противники короля - пуритане. Армия Ибрахима-паши и крымского хана.

«Япония 17-18 век» - Живопись. Архитектура. Государственный строй. Политический кризис режима Токугава. Одежда. Япония в 17-18 вв. Попытки стабилизировать кризисную обстановку. Крестьянские выступления. Чайная церемония. Объединители Японии. Социальная иерархия. Социальная структура. Феодальная структура сёгуната. Культура Японии эпохи Токугава.

«Эпоха первоначального накопления капитала» - Сущность первоначального накопления капитала. Экономические последствия. Голландия – ведущая страна торгового капитализма. Хронология ВГО. Англия – классическая страна первоначального накопления капитала. Методы осуществления первоначального накопление капитала. Последствия ВГО. Экономические причины великих географических открытий. До XVII века суконное производство играло ведущую роль в экономике.

«Европа в 15-17 веках» - Мужская мода XV- XVI веков. Капризы моды. Женская мода XV- XVI веков. Представитель буржуазии. Трапеза простолюдинов. Европеец у себя дома. Жизнь европейского общества в XV –XVII вв. Самопроверка. Дом зажиточного горожанина. На данных картинах мы видим представительницу высшего класса. Балы. Облик европейского города. Многочисленные европейские города. Королевское застолье. Облик европейского города на рубеже XV – XVII веков.

«Европа в 15 веке» - Мода нового времени. На улицах свободно разгуливали свиньи, овцы, куры. Мода распространялась не только на одежду. Французские кружева. Весной и осенью на улицах тонули кареты. Натюрморт Ф. Снейдерса. « Скажи мне, что ты ешь и я скажу, кто ты есть». Везде на улицах навоз. Помои выливались прямо на проезжую часть. Какие новые классы появились в Европе в 15-16 веках? Летом в городах стояло страшное зловоние.

С падением в 1453 г. Константинополя турки-османы решили взять под контроль и Черноморское побережье Кавказа (в том числе Абхазию). Через год их флот появился в Севастопольской бухте, атаковал и опустошил город.

Антитурецкая коалиция . В Закавказье образовалась антитурецкая коалиция, куда вошло и Абхазское княжество, что видно из письма царя картвелов Георгия VIII герцогу Бургундскому от 1459 г.: «…князья-христиане… заключили между собой перемирие и поклялись всеми силами бороться с турками… каждый выставляет свои войска. Я выставляю 40000 человек… Готов со своими войсками мегрельский царь Бендиан, грузинский царь Горгора (из Самцхе) направляется с 20-тысячной кавалерией. Герцог Анакоции (Авогазии - Абхазии) Рабиа обещал выступить со своими братьями, вассалами и со всеми войсками (30 тыс. воинов). В союзе участвуют … и три татарских князя… Перечисленные лица поклялись друг другу в верности, изменник будет наказан …». Однако наметившийся было союз распался.

В начале 60-х годов XV в. турки присоединили к себе Крым и часть Кавказского побережья, а со взятием Каффы в 1475 г. генуэзская колониальная система в Черноморье прекратила своё существование.

В 1553 г. турки попытались укрепиться в Джигетии. Они неоднократно вторгались и в Имеретию. Подверглись огню Кутаиси, Гелати и другие пункты. Всё это происходило на фоне противостояния двух могущественных государств - Турции и Ирана. Каждый вёл беспроигрышную для себя, но коварную политику «разделяй и властвуй» и старался привлечь на свою сторону как можно больше владетельных князей и царей Закавказья. Но полувековая война между Турцией и Ираном закончилась мирным договором, по которому все спорные территории были поделены на сферы влияния. Турции досталось всё Западное Закавказье (в том числе Абхазия). Но его необходимо было ещё завоевать.

Турки в Абхазии . В 1578 г. на короткое время в Севастополисе разместился турецкий гарнизон. Об этом говорят надписи на надгробных плитах, найденных на территории г. Сухум.

В первой половине XVII в. турки блокировали город с моря, так как не могли овладеть им со стороны суши. Пришлось пойти на выплату дани. Абхазские феодалы даже начали получать турецкие имена. Например, имя Карабей принадлежало лыхненскому князю в 20-х гг. XVII в.

Казаки . В это же время население Западного Закавказья (в том числе Абхазии) было тесно связано с донскими и днепровскими казаками. Оно видело в них своих союзников против турецких «басурман».

После удачных турецких походов казаки, возвращаясь на родину, наполняли большую пицундскую чашу золотыми и серебряными монетами. В их преданиях сохранились сведения о совместных походах с «абхазскими христианами» к турецким берегам.

Турецкий десант . В отместку в мае 1634 г. турки высадили большой десант в районе Кодорского мыса, опустошили прилегающий район и разграбили Драндский монастырь. Они обложили абхазов данью, но те платили её недолго, а потом и вообще прекратили. Турки использовали междоусобицы местных феодалов в своих корыстных целях. Бывали моменты, когда им это не удавалось. Так, в 1672 «мингрельский князь пригласил абхазцев на помощь против турок». Но такие союзы были недолговечны.

Сухум-Кале . В 1724 г. турецким архитектором Юсуфом-ага была построена крепость бастионного типа. Она и сам город стали называться Сухум-Кале. Турки осмысливали это название по-своему, как «су» - вода, «хум» - песок, «кала» - крепость, город. В 30-х годах XVIII в. в Сухум-Кале служило от 70 до 112 солдат.

Абхазы и турки . После того как турки в 1733 г. ограбили и сожгли Илорский храм, а затем двинулись в северо-западную Абхазию, Шервашидзе и его подданным пришлось перейти в мусульманство. Однако вскоре между ними и османами возникла ссора. Абхазы напали на лагерь турков и уничтожили его. Часть османов бежала с пашой, другая - погибла. В результате абхазы отвоевали не только всё имущество, но и вновь обратились в свою веру. Эту победу приписали чудотворению св. Георгия Илорского, который в ту ночь велел абхазам выступить и тем самым придавал им силу в сражении.

В 1757 г. Самурзаканский владетель Хутуния Шервашидзе воевал с турками в Имеретии. Прежде чем погибнуть, он сразил 16 врагов. По наущению турков феодалы Дзяпш-ипа восстали против владетеля Бзыбской Абхазии Манучара Шервашидзе. В это время он и его два брата, Ширван и Зураб были высланы в Турцию. Дзяпш-ипа в результате сумел овладеть территорией между р. Псырдзха и Кодор. Вскоре Зураб Шервашидзе, с помощью турков, вновь вернулся в Абхазию в качестве наместника.

В 1771 г. абхазы, под руководством Зураба и Левана Шервашидзе (владетель Самурзакано), осадили и взяли Сухумскую крепость. Затем они её уступили «за 20 турецких мешков и десять тысяч пьястров». Через три года турки покинули Сухум-Кале, «как бесполезную для них крепость». После этого Шервашидзе разделили между собой Абхазию на четыре части - Бзыбская Абхазия (Зупу) досталась Зурабу; владетелем центральной - между Анакопией и Кодором (Аку) - стал Келешбей; территорию между Кодором и Аалдзгой (Абжуа) получил другой племянник Зураба - Бекирбей; Самурзакань осталась за правителем Леваном.

Абхазия и Турция в XVI-XVII вв. Усиление политических, экономических контактов с Османской империей на протяжении XVI-XVII вв. привело к постепенному распространению мусульманства суннитского толка. Так, если в начале XVI в. ещё сохранились традиционные (дохристианские) и христианские верования на всей территории Абхазии, то с его середины начался процесс вовлечения её в исламский мир.

Абхазия в XVII - XVIII веках

Мусульманская религия . К 40-м годам XVII в. относится первое свидетельство турецкого географа и историка Эвлия Челеби об абхазах-мусульманах. Он писал, что у них есть мечеть и, если кого-нибудь «обозвать христианином, то они убьют его, если же назвать мусульманином - обрадуются. Они не признают Корана и не имеют никакого вероисповедания. Вместе с тем не любят христиан, а за мусульман душу отдадут». В то же время абхазы ещё не платили султану «харадж», которым обычно облагались немусульмане. Та часть абхазов, которая проживала в приморских Абжуа и Самурзакани, была как будто христианами. О такой выборности религии говорит и тот факт, что владетель Юго-Восточной Абхазии Путу Шервашидзе выказывал верность христианскому учению, а владетель остальной части Абхазии - Карабей был сторонником ислама. Проникновению мусульманства в Абхазию в середине XVIII в. способствовали междоусобные распри, удаление католикоса из Пицунды и изгнание христианских священников из многих пунктов. Но из-за отсутствия здесь социально-экономических условий зёрна новой мировой религии прорастали на местной почве не совсем просто.

Религиозный синкретизм . До середины XVIII в. абхазское общество развивалось на конфессиональном уровне по трём религиозным направлениям - сохранялись многие элементы христианства, возродились различные традиционные народные культы, расширялось воздействие мусульманства.

Ян Рейннегс, врач, путешественник, наблюдал во второй половине XVIII в. смешение традиционных и христианских верований у абхазов. В первых числах мая они собрались в священном лесу около большого железного креста, где жили пустынники. Все приносили с собой деревянные кресты и ставили их повсюду, а потом обменивались ими в знак дружбы. Во многих местах Абхазии находят грубо обработанные железные кресты, нижний конец которых представляет острие для насадки на деревянное древко.

Возрождение традиционной религии у абхазов прослеживается и в погребальном обряде. Хоронить продолжают на кладбищах у заброшенных храмов, но с христианской западной ориентировкой (головой на запад). Появляется обычай приусадебных и придорожных захоронений. В приморских районах возрождается и становится популярным традиционный в древности обряд воздушных захоронений. Он вызывал удивление у путешественников. При этом приносили в жертву коня, как когда-то. Затем вешали на дерево ящик с покойником, а рядом его вещи и оружие, которыми он пользовался на войне. Возродились также культы, связанные с поклонением деревьям (особенно ореху и дубу), рощам, огню и очажной цепи, горным духам, солнцу и луне, животным (особенно быку, собаке, лошади), земле, воде и их божествам, железу и кузне, душе умерших, богу Анцва и т. д. Так что в этих условиях христианству и мусульманству мало было места. И только к концу XVIII в. правящая верхушка абхазов более или менее обращается к исламу.

Хозяйство . Основу хозяйства Абхазии в это время составляли земледелие, скотоводство, охота, пчеловодство и разные формы ремесленной деятельности.

Различные авторы (например, грузинский географ-историк первой пол. XVIII в. Вахушти Багратиони) отмечали, что земля в Абхазии плодородна, а климат мягкий. В ней много фруктов, винограда, скота, зверей, птиц и рыб. Особой красотой отличалась местная большая коза с мягкой пёстрой шерстью, длинными рогами и бородой до колен.

Основной сельскохозяйственной культурой в Абхазии до XVIII в. было просо. Потом больше стали употреблять кукурузу и, особенно, фасоль, проникающие из Турции. Основными орудиями труда были деревянный плуг с железным наральником, на кончик которого наваривалась стальная закалённая полоса, мотыга и топор. В ежедневную пищу абхазов входили сыр, молоко и дичь. Видную роль до конца XVIII в. играло свиноводство. По словам очевидцев, свиньи были здесь «величиной с осла». Из свинины готовили для продажи дешёвое сало и ветчину.

Торговля . Из Абхазии вывозилось большое количество воска. Из-за отсутствия в то время полноценной городской жизни каждый крестьянский двор удовлетворял свои нужды самостоятельно. Абхазские женщины прекрасно пряли нити, которые вывозились в Смирну и Салоники. Мужчины производили железо древним «сыродутным способом», изготовляя высококачественную кольчугу, отковывали острые кинжалы и сабли. В тот период в Абхазии деньги не имели обращения - обмен носил натуральный характер. Здесь появились армянские колонии из персидского города Джуга, для того чтобы оживить торговлю. Наибольшей известностью пользовался торг в Исгуаре (Кодорский мыс), который состоял из двухсот маленьких хижин-плетёнок, где жили торговцы. Подобные торги были в Сухумской крепости и близ Гудауты, на Бамборском мысе, где дорогой самшит обменивали на соль и железо.

Но самым важным предметом торговли были люди, интересовавшие больше всего турецких купцов, которые в этом плане перещеголяли генуэзцев. Продавали в основном пленных, но за большую сумму - и своих соплеменников. Наиболее ценились молодые, крепкие красивые мужчины (15 руб.) и 13-18-летние девушки (20 руб.). По данным Шардена, турки ежегодно вывозили до 12 тыс. рабов. В этом плане особенно прославился Путу Шервашидзе.

В обмен на людей турецкие торговцы завозили в Абхазию товары из различных стран: всевозможные ковры, одеяла, холсты, кожу, шали, сукно, шелка, сёдла, сбрую, железо, медь, котлы, курительные трубки, солёную рыбу, сахар, соль и, конечно, разнообразное во-оружение - ружья, сабли, кинжалы, ножи, пистолеты, порох, стрелы.

Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не замаячил двуглавый орёл царской России. Абхазию из-за непокорности ждали новые трагические потрясения, связанные с махаджирством, насильственным выселением большей части абхазского народа за пределы своей родины.

На правах рукописи

Магилина Инесса Владимировна

МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ПРОЕКТ

АНТИТУРЕЦКОЙ КОАЛИЦИИ

В КОНЦЕ XVI – НАЧАЛЕ XVII вв.

диссертации на соискание ученой степени

Кандидата исторических наук

Волгоград 2009

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении

Высшего профессионального образования

«Волгоградский государственный университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Тюменцев Игорь Олегович.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, ведущий

Научный сотрудник Института

Российской истории РАН

Хорошкевич Анна Леонидовна.

кандидат исторических наук, доцент

Кусаинова Елена Викторовна.

Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Южный федеральный

Университет».

Защита диссертации состоится 9 октября 2009 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.029.02 при Волгоградском государственном университете (400062, г. Волгоград, Университетский проспект, 100)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета

Ученый секретарь

Диссертационного совета

Доктор исторических наук О.Ю. Редькина

^ Актуальность темы исследования. После падения Константинополя европейские державы полтора века находились под угрозой османского завоевания и нуждались в создании антитурецкой лиги или коалиции. Основной целью коалиции была разработка проекта совместных действий европейских государств по наступлению на Османскую империю. Вначале планировалось заключить союз исключительно из европейских государств, имевших непосредственные границы с Османской империей. Однако установление торговых и политических контактов с Персией позволило европейским правительствам осознать в конце XV в., что Османская империя может быть блокирована как с запада, так и с востока и не сможет вести войну на два фронта: против европейцев-христиан и персов-шиитов. Из-за противоречий между европейскими государствами реализация идеи создания широкой антитурецкой коалиции стала возможнойлишь с 80-х гг. XVI в. Проект антитурецкой коалиции был первой попыткой создания международного политического альянса, включавшего несколько государств.

Московское государство выступило активным участником антитурецкого соглашения и главным посредником между Персией и Западной Европой в процессе заключения военно-политического союза. Участие в коалиции предоставляло Московскому государству шанс интегрироваться в европейское сообщество, возможность стать его полноправным членом, укрепить и, возможно, расширить свои южные рубежи.

Международное положение Московского государства, его роль в международной политике конца XVI – начала XVII вв. были обусловлены несколькими факторами. Во-первых, уровнем политической, экономической и социальной самостоятельности государства. Во-вторых, стремлением к признанию его самостоятельности другими европейскими и азиатскими державами. Третий фактор – геостратегическое положение (географическое расположение между Западной Европой и Азией и политико-стратегическое значение) Московского государства – влиял на политические и экономические отношения между европейскими и восточными державами. Четвертый фактор – осознание себя частью «поствизантийского мира»1, независимости от ордынского ига – оказывал наибольшее влияние и определял восточную политику Московского государства до начала Тридцатилетней войны.

Таким образом, исследование процесса участия и роли Московского государства в создании антитурецкой коалиции представляется весьма актуальным как с точки зрения изучения истории России конца XVI – начала XVII вв., так и с точки зрения изучения истории международных отношений этого периода.

^ Степень изученности темы. Вопрос о вступлении Московского государства в антитурецкую лигу затрагивался в общих работах по истории России начиная с конца XVIII в. По мнению М.М. Щербатова, московское правительство симпатизировало созданию антитурецкой лиги, но не собиралось принимать в ней активного участия. М.М. Карамзин в отличие от М.М. Щербатова считал, что участие Московского государства в лиге было возможным, но для этого ему следовало заручиться формальными договоренностями с ближайшими союзниками в этой борьбе. Ближайшим союзником была Священная Римская империя. С.М. Соловьев отмечал важность отношений Московского государства с европейскими странами, в частности со Священной Римской империей, и подчеркивал, что такая политика была более выгодна австрийским императорам, чем московскому двору. Особое внимание восточному аспекту внешней политики России он уделил после взятия Казани и Астрахани. Историк первым ввел в науку понятие «восточного вопроса» и указал на факт трехсторонних переговоров в Москве 1593 –1594 гг., направленных на создание антитурецкого союза Московского государства, Священной Римской империи и Персии, но не достигших цели. Отмеченные историки рассматривали проблему вступления Московского государства в антитурецкую коалицию с точки зрения роли и внешнеполитического положения России, которое она заняла после царствования Петра I. Такой оценочный стереотип трактует политику государства предшествующих эпох с позиции его политических интересов более позднего времени.

Первой специальной работой, посвященной русско-персидским отношениям, стало сочинение С.М. Броневского (1803 – 1805 гг.), опубликованное лишь в 1996 г. и оставшееся неизвестным современникам. По мнению ученого, предложение включиться в антитурецкое соглашение Московские власти получили в 1589 г. от Римского Папы и императора Рудольфа II. Московское руководство согласилось войти в лигу при условии заключения договора со всеми христианскими государями. С.М. Броневский утверждал, что именно это предложение подтолкнуло московские власти активизировать восточную политику. Они намеревались укрепить собственные позиции в Закавказье. Этому способствовали и предложения персидского шаха Мохаммед Солтана Худабенде заключить союз против турок. С.М. Броневский согласился с М.М. Щербатовым в том, что московские власти не собирались заключать союз против турок, а пытались своими действиями через посредничество Клемента VIII и Рудольфа II вынудить Польшу заключить мир на выгодных для них условиях2.

Русско-турецкая война 1877 – 1878 гг. пробудила в российском обществе большой интерес к «восточному вопросу» и роли России в освобождении балканских народов. Вышли работы по «восточному вопросу» историков В.В. Макушева, Ф.И. Успенского и С.Л. Жигарева3. По мнению авторов, понятие «восточного вопроса», связанное прежде всего с борьбой против Турции, имело во внешнеполитической доктрине Московского государства автономное значение и играло второстепенную роль по отношению к Балтийской проблеме. «Восточный вопрос» не связывался с восточной политикой Московского государства, как будто ее не существовало. Такая схема легко укладывается в основные принципы западнических концепций, но не дает ответов на многие вопросы, связанные с внешнеполитической деятельностью московских властей по созданию антитурецкой коалиции.

Опираясь на материалы грузинских и персидских посольских книг 1587 –1613 гг.,историк-архивист С.А. Белокуров отмечал возникновение кавказского вопроса в восточной политике Московского государства, его влияние на русско-персидские отношения. Он считал, что главной целью русско-австрийских отношений были дипломатические усилия по заключению антитурецкого союза между императором, царем и шахом4.

Ученый-востоковед Н.И. Веселовский первым обратил внимание на формы договоров между европейскими и восточными правителями. Подчеркивая их принципиальную разницу, он отмечал, что договоры-«трактаты о мире» соответствовали «шертным» грамотам мусульманских правителей5. Это ценное замечание дает ключ к пониманию способов заключения договоров между мусульманскими и христианскими государями. В примечаниях к публикации документов по истории русско-европейской дипломатии из итальянских и испанских архивов Е.Ф. Шмурло подчеркивал, что в развитии тесных дипломатических отношений были заинтересованы как испанские и австрийские Габсбурги, так и московское правительство. Главной целью их сотрудничества был антитурецкий союз, но каждая из сторон преследовала еще и свои национальные интересы6.

Выдающийся востоковед В.В. Бартольд считал, что европейские, в т.ч. и московские, государи нуждались в XVI –XVII вв. в Персии, прежде всего как в политическом союзнике в борьбе с Османской империей, и лишь затем как в торговом партнере. Россия в отношениях с Персией преследовала еще и свои национальные цели. Так, поход воеводы Бутурлина 1604 г. ученый считал попыткой московских властей закрепиться в Северном Закавказье, а не помощью войскам шаха, воюющим в Дагестане7.

Один из первых советских историков М.А. Полиевктов выделил два направления российской внешней политики конца XVI – начала XVII вв.: балтийское и черноморско-кавказкое (т.е. восточное). Он считал, что главной задачей московской восточной политики конца XVI в. были усилия, парализующие влияние Турции на Северном Кавказе, а в начале XVII в. – отстаивание собственных интересов и утверждение на Кавказе8. Другой советский историк Е.С. Зевакин, в отличие от В.В. Бартольда считал, что европейские государства могли нуждаться в Персии как в союзнике по антитурецкой коалиции только в XVI в., а со второй четверти XVII в. на первый план вышли чисто экономические интересы. В последней четверти XVI в. одним из главных аспектов внешнеполитических связей Персии с европейскими государствами, по мнению исследователя, были отношения со Священной Римской империей. Персидский вопрос в русско-австрийских отношениях в итоге свелся к вопросу о русско-имперско-персидском союзе, направленном против Османской империи9.

В послевоенный период Н.А. Смирнов высказал мысль о том, что противодействие Московского государства Османской империи было продолжением борьбы с татаро-монголами. Борьба с османами сближала Московское государство с Персией и Священной Римской империей, искавшими помощи у Москвы. Историк полагал, что инициатором создания антитурецкой коалиции был Борис Годунов10. По мнению Я.С. Лурье, главным направлением внешней политики Московского государства в последней четверти XVI в. являлось балтийское, но как второстепенное, существовало и черноморско-каспийское. Оба курса внешней политики, наметившиеся в середине века, сливались друг с другом: борьба за Балтику должна была вестись против Турции11.

Видный советский историк А.П. Новосельцев полагал, что Московское государство во второй половине XVI в. имело с Персией тесные дипломатические связи, обусловленные общими интересами в борьбе с Турцией. По его мнению, Персии удалось заключить с Московским государством договор, результатом которого стала военная экспедиция Бутурлина на Кавказ12.

Тивадзе Т.Г. в своей кандидатской диссертации доказывала, что Московское государство не собиралось воевать с Османской империей, а переговоры по этому вопросу были лишь дипломатическим маневром, с целью привлечь к себе внимание западноевропейских партнеров. Оно выступило инициатором военно-политического союза, тогда как шах лишь предложил царю восстановить отношения, прерванные в середине XVI в.13

В специальной работе по истории русско-иранских отношений конца XVI – начала XVII вв. П.П. Бушев отмечал, что совместная борьба с Турцией и Крымским ханством была стержнем русско-персидских отношений рассматриваемого периода. Однако в целом отношения между двумя государствами сводились не к военно-политическому союзу, а к торгово-коммерческой деятельности. Ученый сделал вывод о различном подходе Московского государства и Ирана к решению своих первоочередных политических задач14.

Специалист по русско-польским отношениям Б.Н. Флоря, убедительно доказал, что уже в царствование Ивана IV одним из главных вопросов внешней политики Московского государства был поиск союзников для борьбы с Османской империей. По его мнению, наиболее подходящим кандидатом для такого союза была Польша, а не Священная Римская империя. Ученый увязывал «балтийскую» проблему с решением «восточного» вопроса в сотрудничестве с Польшей, предполагая тесную связь между этими направлениями внешней политики Московского государства во второй половине XVI в. Перу исследователя принадлежит единственная на сегодняшний день специальная работа, посвященная попыткам создания антитурецкого союза в 70-х годах XVI в.15

В зарубежной историографии первым коснулся проблемы создания антитурецкой коалиции во второй половине XVI в. историк-иезуит о. Павел Пирлинг, который считал, что именно в Римской Курии родилась идея привлечь Московское государство в антитурецкую лигу. А. Поссевино вел переговоры в 1580-х гг. в Москве с Иваном IV и, вернувшись домой, составил идеолого-политическое обоснование этой лиги. П. Пирлинг полагал, что Римская Курия нуждалась в Московском государстве и как в посреднике для привлечения в ряды лиги Персии. Он оценивал позицию Московского государства по отношению к антитурецкой коалиции в целом как позитивную и считал период 1593 – 1603 гг. наиболее благоприятным для ее создания16.

Переговорный процесс создания антитурецкой коалиции рассматривал исследователь русско-австрийских отношений Х. Юберсбергер. Он первым обратил внимание на различия в политическом устройстве Священной Римской империи и Московского государства, обусловившие разное отношение их правителей к вопросам реализации внешнеполитических задач. Х. Юберсбергер считал, что во взаимоотношениях с императором главной целью Б. Годунова было не заключение антитурецкого союза, а получение гарантий в случае перехода трона в его руки. Император должен был взять обязательства по защите династии Годунова от притязаний Польши. Таким образом, Московское государство под предлогом заключения антитурецкого союза собиралось втянуть Империю в войну с Польшей17.

Опираясь на иранские источники, французский востоковед Л. Беллан полагал, что не последнюю роль в вовлечении Персии в антитурецкую коалицию играли братья Ширли. Перед посольством А. Ширли и Хусейн Али бека в Европу (1599 –1600 гг.) стояло две задачи: заключить наступательный союз против османов и договориться о поставках персидского шелка-сырца на европейские рынки18.

Ханбаба Байани считал основной целью взаимоотношений Московского государства и Персии заключение военно-оборонительного союза против Турции. Не менее их в таком союзе были заинтересованы европейские государства19.

Чешский исследователь Й. Матоушек исследовал цели и задачи европейской политики в период подготовки к войне против османов в начале 1590-х гг. Значительное место в его работе отведено русско-имперским связям, которые осуществлялись в этот период через посольства Н. Варкоча. Рассматривая русско-имперско-персидские переговоры в Москве в 1593 г., ученый пришел к выводу, что все три стороны согласились заключить договор о совместной борьбе с османами20.

Австрийские исследователи В. Ляйч, Б. фон Паломбини, К. Воселка подчеркивали, что инициатива создания антитурецкой коалиции всегда исходила из Западной Европы, а Московскому государству в предполагаемом союзе отводилась второстепенная роль. Кроме того, Б. фон Паломбини утверждала, что в конце XVI в. Московское государство, урегулировав отношения с Польшей, было готово вступить в антитурецкую лигу как «временно заинтересованное государство»21.

Я.П. Нидеркорн полагал, что план создания широкой антитурецкой лиги разработала Римская Курия к началу 1590-х гг. Он называл коалицию европейской, т.к. в ней должны были участвовать Испания, Священная Римская империя и Венеция, хотя предполагалось участие Московского государства и Персии. Ученый придерживался мнения В. Ляйча и К. Воселки о том, что московские власти были не против участия в антитурецкой лиге, но преследовали, как и другие, свои политические цели. Он считал, что условием участия Московского государства в лиге было вступление в нее Испании, Римской Курии, Священной Римской империи, Венеции и подписание антитурецкого договора в Москве22.

Анализ историографии свидетельствует, что проблемы создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. и роль в этом процессе Московского государства недостаточно изучена. Ученые затрагивали отдельные аспекты этой темы в процессе общих исследований российской истории, изучения истории русской дипломатии, русско-австрийских и русско-иранских отношений, истории создания коалиции более раннего периода. В научной литературе лишь в общих чертах отражены вопросы двухсторонних и трехсторонних отношений между Московским государством, Священной Римской империей и Персией, связанных с созданием антитурецкой лиги. Предпосылки, причины и особенности появления идеи создания коалиции, активизации восточного направления внешней политики Московского государства, изменения приоритетов русско-австрийских и русско-персидских отношений не изучены. Условия для реализации проекта антитурецкой коалиции не выявлены. Специфика и динамика развития процесса создания антитурецкого союза не определены. Выявленные историками причины и следствия, а также оценки событий спорны. Данные исследователей о процессе создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. фрагментарны, содержат фактические неточности. Они требуют проверки и значительного дополнения сведениями из архивных и опубликованных исторических источников.

^ Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования – выяснить причины и особенности процесса участия Московского государства в проекте создания антитурецкой коалиции как самостоятельного направления восточной политики.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи: – выявить предпосылки, определить особенности появления идеи создания антитурецкой коалиции европейских государств;

– определить причины активизации восточного направления внешней политики Московского государства;

– прояснить обстоятельства реализации проекта антитурецкой коалиции в составе Московского государства, Священной Римской империи и Персии;

– раскрыть причины, уточнить цели и особенности процесса интеграции Московского государства в европейское сообщество посредством участия в антитурецкой коалиции;

– проследить специфику и динамику развития процесса создания антитурецкой коалиции;

– уточнить причины изменения внешнеполитических приоритетов в русско-имперских и русско-персидских взаимоотношениях, не позволившие создать антитурецкую коалицию;

– выделить этапы эволюции антитурецкого проекта во внешней политике Московского государства, Священной Римской империи и Персии на протяжении рассматриваемого тридцатилетнего периода.

^ Хронологические рамки исследования охватывают период с 1587 по 1618 гг. – время наибольшей дипломатической активности европейских держав, Московского государства и Персии в создании антитурецкой коалиции. Нижняя хронологическая граница обусловлена началом практических действий Московского государства, направленных на создание коалиции. Верхнюю хронологическую границу исследования определила дата начала Тридцатилетней войны, круто изменившей внешнеполитические приоритеты большинства участников коалиции.

^ Географические рамки исследования ограничены территориями государств и народов, входивших в состав антитурецкой коалиции или находившихся в сфере их политического влияния.

^ Методологической основой диссертации являются принципы историзма и объективности, позволяющие изучать предметы и явления в многообразии и конкретно-исторических условиях их возникновения и развития. В ходе диссертационной работы применялись общеисторические и специальные методы научного исследования. Историко-генетический метод помог проследить динамику создания и развития антитурецкой коалиции. Историко-сравнительный метод позволил выявить общие и специфические черты государств-участников антитурецкой коалиции, закономерности и случайные явления в развитии отношений между ними. Историко-типологический метод дал возможность разработать классификацию типов межгосударственных соглашений и договоров между христианскими государствами и Персией в рассматриваемый временной отрезок, периодизацию процесса создания антитурецкой коалиции. Сочетание историко-сравнительного и историко-типологического методов дало возможность выявить общие и специфические черты, характерные для различных периодов процесса создания коалиции. Историко-системный метод позволил рассмотреть взаимоотношения держав антитурецкой коалиции как единую систему их международных отношений в конце XVI – начале XVII вв., учесть национальные интересы этих государств, проследить их влияние на развитие идеи создания антитурецкой коалиции. Метод структурного анализа исторических источников помог определить место идеи создания антитурецкой коалиции во внешней политике каждой из рассмотренных держав, выявить специфику понимания этой идеи правительствами держав.

^ Источниковую базу исследования составляют опубликованные и архивные письменные исторические источники конца XVI – начала XVII вв. по истории создания антитурецкой коалиции, участия в этом процессе Московского государства и других стран. Письменные источники можно разделить на четыре группы в зависимости от происхождения, целей создания и характера содержащейся в них информации.

1. Делопроизводственная документация русского происхождения. Наибольшую ценность для исследования представляют неопубликованные документы из Российского государственного архива древних актов (РГАДА): Ф. 32 Сношения России с Римской империей, Ф. 77 Сношения России с Персией, Ф. 110 Сношения России с Грузией, Ф. 115 Кабардинские, черкесские и другие дела, а также документы из архива Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук (АСПбИИ РАН): Ф. 178 Астраханская приказная палата. Часть источников этой группы опубликована в памятниках дипломатических отношений России с иностранными державами, Донских делах и Разрядных книгах. В сборники документов вошли материалы по связям Московского государства со Священной Римской империей и Персией, составу русских посольств. Источники этой группы содержат обширные данные, отложившиеся в делах Посольского Приказа периода 1588 –1719 гг., о дипломатической переписке между имперским, московским и персидским дворами, проекты и тексты договоров о военно-наступательном союзе против Османской империи, которые предполагалось заключить между участниками антитурецкой коалиции. В делопроизводственных материалах обнаружена ценная информация о переговорном процессе по созданию антитурецкого наступательного союза между Московским государством, Священной Римской империей и Персией, путях следования и условиях пребывания в различных странах союзных посольств. Документы дают представление о работе и нуждах дипломатических миссий, полномочиях послов, характере и формах взаимоотношений союзных государей, освещают политические связи государств-участников коалиции, позволяют выяснить роль Московского государства в антитурецком союзе, проследить изменения во внешнеполитическом курсе союзных государств в начале XVII в.

2. Делопроизводственная документация иностранного происхождения. Источники этой группы представлены документами иностранных дипломатических ведомств, извлеченными русскими и зарубежными историками из иностранных архивов и библиотек. Часть их опубликована в сборниках документов под редакцией А.И. Тургенева23, Д. Берше24, Е. Шаррьера25, Т. де Гонто Бирона де Салиньяка26, Е.Л. Шмурло27. Огромную ценность представляют документы «Хроники кармелитов», содержащие отчеты кармелитов, исполнявших дипломатические поручения Римской Курии в Персии и Московском государстве, переписку папской канцелярии с шахами, предложения Аббаса I по созданию антитурецкой коалиции28. К этой же группе источников относятся материалы переписки римских понтификов с московскими государями29 и Лжедмитрием I30. Неопубликованные материалы состоят из коллекции документов Ф. 30 РГАДА, извлеченных русскими учеными из архивов Ватикана, Рима и Венеции, архивов и библиотек Франции и Англии.

Источники второй группы содержат ценные сведения о разработке проектов создания антитурецкой коалиции, переписке персидских шахов с европейскими государями, секретные инструкции европейских дипломатов в Персии, отчеты-донесения европейских дипломатов своим правителям. Документы дают представление о связях Московского государства с зарубежными странами, внутриполитических событиях Московского государства, планах похода Лжедмитрия I против Турции, имперских и персидских посольствах в Москву, международном положении Османской империи. Источники позволяют выяснить реакцию Османской империи на действия европейских государств, направленные против нее, отношение Османской империи к государствам антитурецкой коалиции (в т.ч. к Московскому государству и Персии), осветить предложения Римской Курии о роли Московского государства в предполагаемом союзе.

3. Летописи. Представлены материалами памятников русского летописания – Никоновской летописи и Нового летописца31. В Никоновской летописи неоднократно встречаются описания приезда шамхальских и гилянских «гостей» ко двору московского государя. В Новом летописце отражены события с конца царствования Ивана IV до 1730-х гг., в том числе данные о приемах персидских послов. Информация летописных памятников позволяет составить общее представление о событиях в Московском государстве рассматриваемой эпохи, дополняет сведения из посольских книг.

4. Мемуары, дневники, путевые записки. Представлены мемуарами, дневниковыми записями, отчетами иностранных послов и путешественников: имперских послов Никласа фон Варкоча32, Михаэля Шиле33, Орудж бека Байята – секретаря персидского посольства Хусейн Али бека и А. Ширли в Европу34, имперских послов Стефана Какаша и Георга Тектандера35, польских и папских послов при дворе Лжедмитрия I36, испанских послов в Персии Антонио да Гувеа37 и Гарсия да Фигероа38. Источники этой группы дополняют данные других документов об инструкциях и полномочиях послов, о планах создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. Путевые записки испанских послов дают также представление о реакции Филиппа III на предложения Аббаса I по поводу заключения антитурецкого союза, эволюции в отношении шаха к испанскому королю и другим европейским государям.

В основу исследования положены делопроизводственные материалы Посольского Приказа Московского государства и иностранных дипломатических ведомств, которые дают возможность реконструировать в основных чертах переговорный процесс по созданию коалиции и прояснить позиции участвовавших в них сторон. Полученные данные позволяют проверить показания других групп, дополнить и уточнить общую картину переговорного процесса, выявить причины, цели, условия, динамику и особенности участия Московского государства и других стран в создании антитурецкого союза в указанный период.

^ Научная новизна исследования. Впервые выполнено специальное научное исследование, посвященное участию Московского государства в проекте создания антитурецкой коалиции.

– Прослежена эволюция идеи создания антитурецкой коалиции во внешней политике европейских государств. На разных этапах исторического развития заинтересованных держав идея создания антитурецкой коалиции трансформировалась в связи с происходившими в них социально-политическими и экономическими изменениями.

– Раскрыты причины, уточнены цели и особенности процесса интеграции Московского государства в европейское сообщество посредством участия в антитурецкой коалиции. Вопреки традиционному мнению российских и зарубежных исследователей, Московское государство намеревалось участвовать в военных и политических акциях против Османской империи. Его военно-политические и военно-стратегические планы, связанные с созданием коалиции, носили многомерный и долговременный характер.

– Определены условия для реализации проекта антитурецкой коалиции в составе Московского государства, Священной Римской империи и Персии. Священная Римская империя и Персия имели общие границы с Османской империей и находились с ней в состоянии перманентной войны. Геостратегическое положение Московского государства позволяло ему выступать как посредником и координатором, так и непосредственным участником борьбы с Турцией.

– Выявлены финансовые, людские и дипломатические ресурсы Московского государства, необходимые для участия в антитурецкой коалиции, а также возможные формы его участия в антитурецкой кампании. Московское государство могло привлечь к антитурецкой кампании отряды донских и, отчасти, запорожских казаков, вассальные кабардинские дружины, разместить в крепостях Закавказья, расположенных на пересечении дорог, небольшие стрелецкие гарнизоны, оказать дипломатическое давление на крымских татар, содействовать Персии в быстрой реализации через Европу шелка-сырца, поставлять в Персию огнестрельное оружие в обмен на территориальные уступки с ее стороны.

– Уточнены причины изменения внешнеполитических приоритетов в русско-имперских и русско-персидских взаимоотношениях в начале XVII в. Выяснено, что участие Московского государства в процессе создании антитурецкой коалиции было инструментом его восточной политики, с помощью которого оно в конце XVI – начале XVII вв. интегрировалось в европейское сообщество. Выделены этапы этого процесса. Определено, что процесс на разных этапах развития имел не одинаковую динамику и различную значимость для участников коалиции. Достижения в заключении антитурецкого соглашения были фактически сведены к нулю в результате Смуты в Московском государстве и подписания мирного договора между Священной Римской империей и Турцией. Создание антитурецкой коалиции стало невозможным с началом Тридцатилетней войны в Европе.

^ Практическая значимость исследования. Положения и выводы диссертационной работы могут быть использованы при подготовке новых научных исследований и обобщающих работ по истории внешней политики России, Персии, европейских государств-участников антитурецкой коалиции, истории России XVI –XVII вв.; при разработке общих и специальных курсов по истории русско-австрийских и русско-иранских международных отношений, истории развития европейской дипломатии.

^ Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации изложены на международной научной конференции «Модернизация и традиции – Нижнее Поволжье как перекресток культур» (Волгоград, 2006), региональной научной конференции «Краеведческие чтения» (Волгоград, 2002), на ежегодных научных конференциях аспирантов и преподавателей ВолГУ (Волгоград, 2002 – 2006). По теме диссертации опубликовано 8 статей общим объемом 3, 5 п/л.

^ Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы, приложения.

Во Введении обоснована актуальность темы, дан анализ научной литературы и источников, определены цель и задачи, хронологические и географические рамки, методологическая основа исследования, отмечена научная новизна, обоснована композиция диссертации.

^ В первой главе «Восточная политика Московского государства и проект антитурецкой коалиции», состоящей из трех параграфов, рассмотрено появление во внешнеполитических планах европейских государств идеи антитурецкой коалиции и превращение этой идеи в специфический инструмент восточной политики Московского государства, определены причины участия Московского государства, Священной Римской империи и Персии в антитурецкой коалиции, раскрыта роль Московского государства в отношениях между Персией и Священной Римской империей.

«Восточный вопрос»осознавался европейцами как борьба христианской Европы с османской агрессией. Противодействие Османской империи было возможно только при создании антитурецкой коалиции, в которой должны были присутствовать Испания, Священная Римская империя и Венеция. Римской Курии отводилась роль идеологического лидера. Теоретически к антитурецкой коалиции могли присоединиться Франция, Англия, Польша. Но эти страны в вопросе создания антитурецкой коалиции преследовали собственные, узконациональные интересы. Для того чтобы изменить положение, Римская Курия начала рассматривать варианты политического союза с государствами, находящимися вне сферы влияния католической церкви. Первой в списке кандидатов была шиитская Персия, дипломатические контакты с которой были установлены еще в последней трети XV в. В результате союза с Персией османы могли быть зажаты между двумя фронтами – с запада и востока. В этом случае они не смогли бы вести войну одновременно против христиан и против персов. Но всегда, когда заходила речь о привлечении Персии в ряды антитурецкой коалиции, на первый план выступало Московское государство.

«Восточный вопрос» для Московского государства помимо политической составляющей, обладал еще историко-философским обоснованием, связанным с ролью Москвы как духовной преемницы Византийской империи и защитницы славянских народов Балкан. С помощью гипотетического участия в еще не созданной антитурецкой коалиции Москва демонстрировала свои потенциальные возможности. Политическая обстановка в Европе была такова, что если в первой половине XVI в. участие Московского государства в общеевропейской антитурецкой лиге было теоретически возможным, то с присоединением Поволжских ханств наступил новый этап в развитии международных отношений Центральной и Восточной Европы. Соотношение сил в системе восточноевропейских государств изменилось в пользу Московского государства.

Создание антитурецкой коалиции в это время являлось предметом геополитики – первым международным проектом Нового времени. Важно, что Московское государство вовремя сумело оценить масштабы антитурецкого проекта и определить свое место в нем. С конца 70-х гг. XVI в. вопрос об участии Московского государства в общеевропейской войне против турок начинает передвигаться из сферы проектов в сферу практической политики. Однако ряд субъективных факторов помешал реализации антитурецких планов. Положение, в котором оказалось Московское государство в результате поражения в Ливонской войне, ни в коей мере не должно было отразиться на международном авторитете страны и ее потенциальных возможностях. Иван IV смог убедить папского посланника А. Поссевино в том, что «мы хотим соединения» с Римским понтификом, императором и со всеми другими христианскими государями в антитурецкий союз. В начале 80-х гг. XVI в. европейским политикам стало окончательно ясно, что привлечение в антитурецкую лигу Персии возможно только при посредничестве Московского государства. Европейско-персидские связи не принесли конкретных результатов. Связь Европы с Персией через Московское государство могла осуществляться в два – три раза быстрее и безопаснее. К этому времени Московское государство, кроме выгод, связанных с международным транзитом, имело также в глазах европейцев политическое влияние, которое оно могло оказывать на Персию. Григорий XIII в начале 80-х гг. XVI в. отводил Московскому государству роль посредника между персидским шахом и европейскими государями и предлагал атаковать османов с двух сторон: с запада – силами европейцев, а с северо-востока – силами «русско-персидского союза».

Иван IV понял основные тенденции европейской политики и максимально использовал их для решения своих собственных внешнеполитических задач. Проект участ