Найден первый вариант знаменитой работы Караваджо
В последнее время великому итальянскому художнику было приписано несколько картин при большем или меньшем скепсисе историков искусства. Однако ни одна из этих находок не может сравниться по своей значимости с атрибуцией Микеланджело Меризи да Караваджо еще одного варианта знаменитой «Медузы», который проливает свет на ранний период творчества мастера и на метод его работы.
Этот широко известный образ, написанный на холсте, натянутом на щит, находится в галерее Уффици во Флоренции. Сюжет для него Караваджо взял из «Метаморфоз» Овидия. Герой греческого эпоса Персей отрубил голову горгоне Медузе, глядя на ее отражение в медный шит, данный ему богиней Афиной, чтобы не окаменеть от ее страшного взгляда. Караваджо изобразил на холсте отрубленную голову Медузы в момент смерти: ее глаза и рот в ужасе открыты, а из шеи потоками хлещет кровь.
Этот сюжет часто повторялся в итальянской живописи и до и после Караваджо. Известно, что Леонардо да Винчи работал над картиной, вдохновленной тем же мифом, но она осталась незаконченной и впоследствии была утрачена. Не исключено, что свою «Медузу» Караваджо создавал в молчаливом соперничестве с Леонардо, пытаясь довести до совершенства то, что не удалось мастеру.
Заказ написать картину на сюжет Овидия на парадном щите художник получил от своего покровителя кардинала Франческо Мария Дель Монте, посланника Великого герцогства Тосканского при Папском дворе в Риме, который хотел преподнести щит в подарок великому герцогу Фердинанду I де Медичи.
Предположительно Караваджо создал «Медузу» в 1597-1598 годах, поскольку, согласно документам, 7 сентября 1598 года щит уже был вручен хранителю герцогского оружия Антонио Мария Бьянки, и с того момента он находился во Флоренции, а с 1601 года был выставлен в личной коллекции оружия герцога вместе с парадными рыцарскими доспехами, подаренными ему персидским шахом Аббасом Великим.
Научные исследования с помощью рентгена и инфракрасных лучей за прошедшие десятилетия позволили ученым проникнуть в тайны многих произведений искусства. Исследования «Медузы» из галереи Уффици, однако, не принесли никаких особых открытий.
Под слоем живописи, в отличие от других работ Караваджо, не было обнаружено подготовительных рисунков, и это удивляло. Казалось невозможным, что художник сразу же написал образ на выпуклой поверхности щита, сделав лишь минимальные исправления.
Была и еще одна загадка. Генуэзский поэт Гаспаре Муртола, посетивший Рим в 1600 году, в одном из стихотворений описывает «Медузу» Караваджо, которую он мог видеть в его мастерской. Однако в то время щит, подаренный великому герцогу Фердинандо, находился уже во Флоренции. Позже, в 1605 году, был сделан инвентарный список вещей художника, среди которых был щит, который он предположительно держал под матрасом, завернутым в одеяло. Возможно ли, что поэт Муртола видел еще одну, абсолютно идентичную работу Караваджо?
Загадка постепенно начала разрешаться, когда в начале 90-х годов в частной коллекции в Милане появился щит с изображением Медузы, меньший по размерам, чем тот, что хранится в Уффици, но в остальном совершенно идентичный работе Караваджо. Находка сразу же привлекла к себе внимание историков искусства, хотя вначале многие сомневались в подлинности этой работы, предпочитая видеть в ней превосходную копию известного образа. Только профессор Эрманно Дзоффили настаивал на рентгеновском анализе «Медузы», чувствуя в ней руку Караваджо.
Вышедший недавно альбом на итальянском и английском языках под его редакцией «Первая Медуза Караваджо» рассказывает о проведенных за последние двадцать лет исследованиях, которые не только подтвердили принадлежность этой работы кисти Караваджо, но и то, что именно она была первым вариантом «Медузы», которую художник впоследствии сам повторил для подарка великому герцогу.
Рентгеновский анализ помогает понять, как Караваджо искал образ, передумывал, переделывал его, добиваясь наиболее совершенного исполнения.
Вначале был сделан предварительный рисунок углем, который художник много корректировал и менял его положение, приспосабливаясь к выпуклой поверхности щита. Первоначально глаза находились ниже, рот был сдвинут влево, а нос доходил до положения нынешней верхней губы. Затем поверх рисунка Караваджо сделал первый этюд кисточкой, в котором черты лица и размеры образа очень отличались от первого варианта. Однако, в окончательной версии мастер вернулся к рисунку, сохранив размеры этюда и сделав черты Медузы более похожими на человеческие, а не на театральную маску.
В отличие от флорентийской «Медузы», эта работа подписана. Караваджо поставил свое имя красной краской: подпись сделана как бы кровью из потоков, хлещущих из отрубленной головы. Это напоминает подпись художника на картине «Обезглавливание св. Иоанна Крестителя», хранящейся в соборе Валлетты на острове Мальта. Обезглавленные персонажи библейской или античной истории сопровождали Караваджо на протяжение всей его жизни. Многим из них он придавал собственные черты, и в первой «Медузе» (которую историки искусства называют «Медузой Муртола» в память о стихах генуэзского поэта) также угадываются черты художника, которые несколько смягчены во втором варианте, где просматривается слабое сходство с Филлиде Меландрони, моделью Караваджо.
Наконец-то с точностью установлено, что художник создал вначале более маленькую Медузу, которую впоследствии почти досконально повторил на большем по размерам щите, используя распространенные для того времени способы копирования через стекло или выпуклое зеркало.
Дэнис Мэхон считает, что, учитывая важность заказа, кардинал Дель Монте посоветовал Караваджо вначале сделать первый вариант, а уже потом приступать к основной работе.
Тогда как «большая» «Медуза», предназначавшаяся для коллекции Медичи, отправилась во Флоренцию, первая оставалась в Риме. Впоследствии она оказалась в собрании князей Колонна, покровителей Караваджо, которые помогли художнику бежать из города после убийства Рануччо Томмазони. Эта работа, начиная с 2000 года, выставлялась в Милане, Дюссельдорфе и Вене, и можно не сомневаться, что в будущем ее смогут увидеть многие любители искусства.
Специально для Столетия
Медуза Горгона,Караваджо,1597-1598гг. Галерея Уффици, Флоренция.Холст, натянутый на деревянный щит, масло. 60 ; 55 см(Кто видел оригинал,тот может подтвердить,картина на щите производит неизгладимое впечатление).
Заказ написать картину на сюжет Овидия на парадном щите художник получил от своего покровителя кардинала Франческо Мария Дель Монте, посланника Великого герцогства Тосканского при Папском дворе в Риме, который хотел преподнести щит в подарок великому герцогу Фердинанду I де Медичи.
Предположительно Караваджо создал «Медузу» в 1597-1598 годах, поскольку, согласно документам, 7 сентября 1598 года щит уже был вручен хранителю герцогского оружия Антонио Мария Бьянки, и с того момента он находился во Флоренции, а с 1601 года был выставлен в личной коллекции оружия герцога вместе с парадными рыцарскими доспехами, подаренными ему персидским шахом Аббасом Великим.
Подлинность первой версии, находящейся сейчас в частной коллекции, не была установлена вплоть до XXI века, пока не прошла экспертизу средствами рентгенофлуоресцентного анализа.
Была и еще одна загадка.
Генуэзский поэт Гаспаре Муртола, посетивший Рим в 1600 году, в одном из стихотворений описывает «Медузу» Караваджо, которую он мог видеть в его мастерской.
Однако в то время щит, подаренный великому герцогу Фердинандо, находился уже во Флоренции. Позже, в 1605 году, был сделан инвентарный список вещей художника, среди которых был щит, который он предположительно держал под матрасом, завернутым в одеяло. Возможно ли, что поэт Муртола видел еще одну, абсолютно идентичную работу Караваджо?
Загадка постепенно начала разрешаться, когда в начале 90-х годов в частной коллекции в Милане появился щит с изображением Медузы, меньший по размерам, чем тот, что хранится в Уффици, но в остальном совершенно идентичный работе Караваджо.
Находка сразу же привлекла к себе внимание историков искусства, хотя вначале многие сомневались в подлинности этой работы, предпочитая видеть в ней превосходную копию известного образа. Только профессор Эрманно Дзоффили настаивал на рентгеновском анализе «Медузы», чувствуя в ней руку Караваджо.
Вышедший недавно альбом на итальянском и английском языках под его редакцией «Первая Медуза Караваджо» рассказывает о проведенных за последние двадцать лет исследованиях, которые не только подтвердили принадлежность этой работы кисти Караваджо, но и то, что именно она была первым вариантом «Медузы», которую художник впоследствии сам повторил для подарка великому герцогу.
Рентгеновский анализ помогает понять, как Караваджо искал образ, передумывал, переделывал его, добиваясь наиболее совершенного исполнения.
Вначале был сделан предварительный рисунок углем, который художник много корректировал и менял его положение, приспосабливаясь к выпуклой поверхности щита.
Первоначально глаза находились ниже, рот был сдвинут влево, а нос доходил до положения нынешней верхней губы. Затем поверх рисунка Караваджо сделал первый этюд кисточкой, в котором черты лица и размеры образа очень отличались от первого варианта. Однако, в окончательной версии мастер вернулся к рисунку, сохранив размеры этюда и сделав черты Медузы более похожими на человеческие, а не на театральную маску.
В отличие от флорентийской «Медузы», эта работа подписана. Караваджо поставил свое имя красной краской: подпись сделана как бы кровью из потоков, хлещущих из отрубленной головы. Это напоминает подпись художника на картине «Обезглавливание св. Иоанна Крестителя», хранящейся в соборе Валлетты на острове Мальта.
Обезглавленные персонажи библейской или античной истории сопровождали Караваджо на протяжение всей его жизни. Многим из них он придавал собственные черты, и в первой «Медузе» (которую историки искусства называют «Медузой Муртола» в память о стихах генуэзского поэта) также угадываются черты художника, которые несколько смягчены во втором варианте, где просматривается слабое сходство с Филлиде Меландрони, моделью Караваджо.
Наконец-то с точностью установлено, что художник создал вначале более маленькую Медузу, которую впоследствии почти досконально повторил на большем по размерам щите, используя распространенные для того времени способы копирования через стекло или выпуклое зеркало.
Дэнис Мэхон считает, что, учитывая важность заказа, кардинал Дель Монте посоветовал Караваджо вначале сделать первый вариант, а уже потом приступать к основной работе.
Тогда как «большая» «Медуза», предназначавшаяся для коллекции Медичи, отправилась во Флоренцию, первая оставалась в Риме. Впоследствии она оказалась в собрании князей Колонна, покровителей Караваджо, которые помогли художнику бежать из города после убийства Рануччо Томмазони.
Эта работа, начиная с 2000 года, выставлялась в Милане, Дюссельдорфе и Вене, и можно не сомневаться, что в будущем ее смогут увидеть многие любители искусства.
(Из статьи Ирины Баранчеевой, Рим.06.04.2012)
Описание картины Инны Гусаковой.
"В свое время Леонардо да Винчи для рода Медичи изготовил щит с изображением Медузы Горгоны на нем. Долгие годы щит был талисманом рода, считалось, что щит помогал избежать неудач и врагов, но со временем он был утерян. И почти одновременно с потерей, Медичей стали преследовать беды и неудачи.
Кардинал дель Монте, чьим официальным художником был Караваджо, решил сделать подарок Фердинанду 1 Медичи и поручил мастеру изготовить такой щит. Караваджо нашел подходящий деревянный щит, и натянув на него холст, изобразил своего помощника и близкого друга Марио Миннити в образе отрубленной головы Медузы. С помощью кисти он решил запечатлеть на картине крик, исходящий из отрубленной головы. Вместо волос художник рисует извивающихся, яростно шипящих, злобных змей, которые пытаются броситься в рассыпную с поверхности щита. Караваджо добивается совершенно реалистичной картины.
Если внимательно посмотреть на картину, то голова выглядит утопленной в щит, как будто она находится не на выпуклом щите, а на вогнутой поверхности. Голова от боли и ужаса, захлебываясь в предсмертном крике,фонтанируя потоками крови, в судорогах тонет внутри щита. Караваджо удается передать эмоциональное состояние и мимику лица в предсмертной агонии.
Художника часто упрекали в статичности его картин. Эта картина, не производящая никакого движения, на самом деле наполнена движением. Она живет, движется и звучит одновременно. Караваджо совершенно по- своему истолковывает известный миф и выдает революционное видение картины.
Сам он часто говорил, что ему знакомы все эти эмоции, и он часто переживает подобные состояния, поэтому и эта картина несет в себе личные переживания автора, как практически все его работы. Много было сказано лестных слов в адрес мастера, но лучше всех сказал поэт Джамбаттиста Марино: " Ты победил-злодейка пала, И на щите Медузы лик, Такого живопись не знала, Чтоб на холсте был слышен крик"
Рецензии
На сколько же был талантлив этот художник! Не понятно здесь одно: как при такой короткой жизни можно было столько натворить, чтобы еще оставалось время для драк, скандалов и всяких приключений! Столько последователей, да каких! А если бы он взял тогда тень в цвете, где бы он был?!
Для меня поход в музей состоялся, если удалость открыть для себя что-то новое. Это может быть хорошо знакомая по репродукциям вещь, которая на самом деле выглядит совершенно иначе. А может быть произведение, которое только здесь и сейчас привлекло внимание и изменило твое представление о художнике.
Уффици не относится к моим любимым музеям. В нем трудно общаться с вещами, в нем всегда толпы людей. В этот музей идешь как на работу, и выходишь страшно уставшим. Фотографировать нельзя. Последнее понять можно – если разрешат туристам снимать себя любимых на фоне произведений, то и вовсе будет ужасно. Но выставки в Уффици делать умеют. И на выставках вещи раскрываются лучше, чем в экспозиции.
Открытием этого года в Уффици стала для меня «Медуза» Караваджо. Вживе ее раньше видеть не доводилось. С нее начиналась юбилейная выставка (Караваджо умер 400 лет назад), где были представлены работы флорентийских караваджистов. «Медуза» экспонировалась в отдельном зале. Она не висела, а лежала, поскольку ее устрашающий лик украшает реальный щит, выполненный для Фердинанда, великого герцога тосканского:
А дальше, на выставке, тему Медузы подхватывали сцены с другими отрубленными головами: Олоферна, Голиафа, Иоанна Крестителя, святых. К счастью, море крови слегка разбавлялось пирушками и традиционными религиозными сюжетами в исполнении караваджистов.
Картина Караваджо производит столь сильный эффект, поскольку мастер изображает миг, когда голова только что отлетела от тела. Хлещет кровь, шевелятся змеи, кажется, что еще слышен предсмертный крик.
Передача конкретного мгновения интересовала и Лоренцо Бернини, изваявшего голову Медузы в мраморе. Эту работу я рассматривала через день в Риме, в Капитолийских музеях:
Медуза Бернини еще жива, но словно предчувствует свою страшную судьбу. Нахмурен лоб, полуоткрыты губы. Как и у Караваджо, мы видим красивую женщину, лицо которой искажено страданием.
Очень похоже, что моделью для Медузы послужила возлюбленная скульптора – Констанция Буонарелли, чей портрет находится во флорентийском Барджелло:
http://www.wga.hu/art/b/bernini/gianlore/sculptur/1630/bonarell.jpg
В соседнем зале с Медузой Бернини находится знаменитая Капитолийская волчица. И это этрусское соседство невольно вызвало в памяти самый симпатичный мне со студенческих лет образ Медузы, которая была антефиксом храма в Вейях, а сейчас обитает на римской Вилле Джулия:
Вакх. Около 1595.
Картина была неизвестна до 1917г., обнаружилась в запасниках Уффици, с тех пор там и висит.
Полное имя автора Микела́нджело Меризи да Карава́джо (итал. Michelangelo Merisi da Caravaggio)
Какое плотское наслаждение формами тела,
не менее аппетитно написано, чем фрукты в вазе:
Плоды со следами и дырами от гусениц. Большинство из них в испорченном, малосъедобном состоянии, подгнили. Как полагают критики, они олицетворяют бренность мирской суеты.
"Левой рукой он протягивает зрителю неглубокий бокал того же вина, как будто бы приглашая присоединиться к нему. Караваджо создал не идеализированный образ античного бога, а скорее полупьяного молодого человека. Изнеженный юноша с пухлым, женоподобным лицом - простой и грешный. Автором аккуратно прописаны отталкивающие детали: под ногтями Вакха грязь, не исключено, что для картины позировал один из уличных оборванцев."
Живопись вина и стекла бесподобна. И вино паренек пьет хорошее, выдержанное, что видно по цвету:
"После очистки картины в отражении на стекле графина обнаружен портрет художника, работающего за мольбертом, а на поверхности вина в чаше стало возможным увидеть отражение лица Вакха."
Но хорошо снять кувшин мне не удалось, извините.
Медуза Горгона, (холст на щите).
Предположительно Караваджо создал её в 1597-1598 годах, поскольку, согласно документам, 7 сентября 1598 года щит уже был вручен хранителю герцогского оружия Антонио Мария Бьянки, и с того момента он находился во Флоренции.
Исследования с помощью рентгена и инфракрасных лучей показали, что под слоем живописи, в отличие от других работ Караваджо, не было обнаружено подготовительных рисунков, и это удивляло. Казалось невозможным, что художник сразу написал образ на выпуклой поверхности щита, сделав лишь минимальные исправления.
Загадка постепенно начала разрешаться, когда в начале 90-х годов в частной коллекции в Милане появился щит с изображением Медузы, меньший по размерам, чем тот, что хранится в Уффици, но в остальном идентичный работе Караваджо:
Исследования подтвердили не только принадлежность этой работы кисти Караваджо, но и то, что именно она была первым вариантом «Медузы», которую художник впоследствии сам повторил для подарка великому герцогу.